Избранное

— Ладно, — надулся хозяин. — Что мне тут с вами разговаривать! — Он смерил рабочих уничтожающим взглядом и выкрикнул угрозу, которая должна была ошеломить их: — Вот вызову полицию, пусть она с вами разбирается.

— Ой-ой-ой! — Франта хлопнул себя по бокам. — Это здорово придумано, ваша милость! Как это нам не пришло в голову! Сходим-ка в полицию, я там еще не бывал!

Хозяин схватился за телефонную трубку, но долго не мог дозвониться в участок. Рабочие посмеивались. Наконец, ему удалось соединиться с полицейским комиссаром.

— Ко мне в дом ворвалось шесть человек… совершенно незнакомые… — рассказывал взбешенный Козлик. — Требуют, чтобы я сдал им квартиру. Я обращаюсь в полицию за защитой!

Ему что-то ответили.

— Да! — крикнул он в телефон и повесил трубку. — В последний раз, — обратился он к рабочим, — спрашиваю вас: уйдете вы отсюда или нет?

— Нет! — крикнул Тоник.

— Погоди, Тоник, я ж говорил тебе, что надо не спеша и с толком. Ты же мне обещал…

— Нет! — хладнокровно ответил хозяину Чермак.

— Мы бы с удовольствием ушли, ваша милость, — сказал Франта Зауэр, — но только этого никак нельзя сделать, ведь на карту поставлена честь «Черной руки».

— Тогда пойдем в полицию! — загремел домовладелец.

— Пошли, ребята, в полицию, — ухмыльнулся Франта, — потолкуем о том о сем. До пяти часов еще много времени.

Они вышли на улицу. Франта Зауэр и Котрба отправились за Анной, а все остальные пошли в полицейский участок.

Полицейский комиссар сердито поглядел на вошедших. Это был не первый визит «Черной руки», и двоих из четырех посетителей он уже знал.

— «Черная рука»? — гаркнул он.

— Да, — угрюмо ответил старый Чермак.

Комиссар принял суровый и официальный вид.

— Слушайте, ребята, — сказал он, — вы хватили через край. Эти штучки плохо кончатся, вы на них чертовски обожжетесь… Итак, в чем дело, господин Козлик?

Козлик взволнованно заговорил. К нему, мол, вторглись какие-то самозванцы… где же демократия и порядок? У него уже получен задаток за эту квартирку, налоги платит он исправно… Комиссар слушал, скучая. Все это он слышал уже бог весть сколько раз и заранее знал, что ответят рабочие, если вступить с ними в спор. Комиссару было хорошо известно, насколько беспомощны жилищные отделы, он знал, что в его районе люди живут черт знает в каких трущобах — в подвалах, прачечных и сараях. Попусту тратить слова на все это не имело смысла, а пресечь нарушение порядка можно было только силою полицейского оружия, как это когда-то делали в старой Австро-Венгрии. Но это было запрещено. Правда, в стране все так быстро катилось к старому, что, отважься он, комиссар, на самочинные крутые меры, он, быть может, сделал бы блестящую карьеру. Но может случиться и обратное: за такую инициативу он поплатится головой, по крайней мере в переносном смысле слова.

Поэтому, выслушав всю историю, комиссар сказал кисло: