Непокорная,

Адам не мог остаться у матери надолго: ему не терпелось узнать, о чем Данилович собирался с ним поговорить. Уже через день Османьский отправился наутро в путь. Ему так хотелось поскорее попасть в Люблин, что он пожалел о том, что у его мерина Бужи не было крыльев. Лишь в дороге Адам задался вопросом, разумно ли будет встречаться с советником короля в Люблине. Там в это время наверняка много людей, желающих либо присоединиться к армии Яблоновского, либо на ней заработать. Адам объехал город и направился дальше, во Влодаву. Как и захваченное татарами Выборово, это был небольшой городок, неподалеку от которого находилось имение Даниловича. Несколько десятилетий назад Влодава, как и многие другие поселения в этом районе, была опустошена во время восстания Богдана Хмельницкого – казаки перебили часть ее жителей. Теперь же город был почти восстановлен.

Адам остановился у трактирщика-еврея и спросил у него, где находится замок Даниловича. Мужчина внимательно посмотрел на него:

– Вы попали к нужному человеку, сударь. Завтра я должен доставить в замок господина Даниловича две бочки хорошего венгерского вина. Если не хотите, чтобы вас узнали, можете завернуться в плащ моего слуги и поехать вместе со мной. Надеюсь, господин Данилович вас ожидает.

Последние слова прозвучали как предупреждение, но Адам отметил для себя другое: Рафал Данилович наверняка находился в своем имении.

– Насколько мне известно, дела обстоят именно так, – улыбнувшись, ответил Османьский.

– Чудесно! Вы можете переночевать у меня. Для вас, господин, у меня найдется даже жареная свинина.

Трактирщик улыбнулся, но Адам заметил, что тот о чем-то напряженно размышляет. Видимо, еврей не понял, кто перед ним. Одежда Османьского была потрепанной, перчатки, сапоги и седло – старыми, а гладкая рукоять сабли свидетельствовала о том, что он привык размахивать оружием. Ни один польский дворянин не предстал бы в подобном виде перед таким человеком, как Данилович.

Однако Адам слишком долго прожил в степи и не придавал большого значения своему внешнему виду. Для него была важна лишь репутация, которую он приобрел в битвах с татарами хана Азада Джимала. Этого для советника короля должно было быть достаточно.

Вино в трактире оказалось хорошим, еда тоже. Посетители, появившиеся вечером, лишь изредка поглядывали на одинокого мужчину в углу.

– Возможно, это казак, – заметил один из них. – Они часто тут околачиваются.

– У казаков сабля слишком свободно сидит в ножнах, – добавил другой посетитель и выбрал столик подальше от Адама.

Османьский купил у трактирщика кисет с табаком, набил свою трубку, зажег ее от раскаленного древесного угля и снова задумался о том, что нужно от него Даниловичу.

7

На рассвете Адама разбудил громкий петушиный крик. Он вымыл лицо и руки, сполоснул рот водой, оделся и уже собрался спуститься по лестнице, но тут ему навстречу вышел трактирщик:

– Вы уже проснулись? Очень хорошо. Я как раз собираюсь отправиться в дорогу. Вот, возьмите этот плащ и наденьте кипу.

– Я не хочу выглядеть как еврей, – резко ответил Адам.

– Хитрость зачастую действует лучше меча, – заметил трактирщик, улыбаясь.

– Кроме того, я хочу позавтракать!

– Моя жена Сара положила в корзину еды, и мы сможем перекусить по дороге.

Стиснув зубы, Адам сдался и накинул плащ. Шапку он засунул за пояс, а вместо нее надел на голову потертую кипу, которую подал ему еврей.