Непокорная,

– Может, Аблай и выпил изрядно, но у его ног есть глаза, он знает, куда их ставить!

– А у ваших ног тоже есть глаза? – язвительно спросила Йоханна.

– Мне достаточно глаз на голове, – с ухмылкой ответил Адам Османьский.

Йоханна хотела произнести очередную колкость, но Карл потянул ее за рукав:

– Прекрати! Так ты еще больше усложнишь наше положение.

– Хуже, чем сейчас, уже не будет, – прошипела сестра.

– Ты предпочла бы быть хозяйкой имения, принадлежащего Гунцбергу? – раздраженно спросил Карл.

Это замечание отрезвило Йоханну, и она опустила голову:

– Ты прав, прости.

Тут Османьский встал:

– Ступайте за мной! Я хочу с вами поговорить, – резким тоном приказал он близнецам.

Карл поднялся из-за стола и потянул за собой сестру. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Османьский четко дал понять, что видит в них лишь бремя, от которого ему хотелось бы как можно скорее избавиться. Он повел близнецов в замок, вошел в одну из комнат и уселся на единственный стул. Йоханна и Карл стояли перед ним, как провинившиеся дети.

Османьский устроился поудобнее, закинул ногу на ногу и пристально посмотрел на близнецов:

– Вы утверждаете, что Жемовит Выборский ваш дед?

– Да, так и есть, – решительно ответил Карл.

– Я знал его сына, но у него не было детей, – холодно произнес Адам.

– Мы уже говорили: мы – дети Сони Выборской и немецкого дворянина. – Йоханна произнесла это таким тоном, как будто разговаривала с идиотом, но Османьский лишь махнул рукой в ответ:

– В таком случае вы должны носить немецкую фамилию.

Карл кивнул:

– Да, наша фамилия – фон Аллерсхайм. Но после смерти отца мы поссорились со своим единокровным братом и потому взяли девичью фамилию матери.