– В деле.
Да пошло оно все! Я с детства была хорошей девочкой. Надоело! И потом, что значит «быть хорошей»?..
Шагнув ближе, я взобралась к нему на колени. Он заметно расслабился и вздохнул с облегчением.
– Лили, я люблю тебя.
– Знаю. В общем-то, я тебя тоже.
Оседлав Лукаса, я наклонилась и поцеловала его в губы. Он моментально пришел в готовность – мы так часто занимались сексом, что наши тела научились сонастраиваться. Своего рода условный рефлекс по Павлову.
Задрав платье, я сдвинула трусики и начала трогать себя. Лукас торопливо расстегнул молнию на брюках. Я медленно опустилась на него, как только достигла нужной степени возбуждения. Он отклонился назад и застонал.
Досконально изучив его тело, я знала, когда следует ожидать развязки. И за мгновение до кульминации, потянувшись назад, взяла со стола нож. Лукас ничего не видел – мне не хотелось, чтобы он знал. Но в последний момент вдруг открыл глаза.
В нем не осталось ничего от прежнего человека. Книга окончательно завладела им. Лицо исказила кривая ухмылка, почти гримаса. В нем было что-то животное. Дьявольское… Власть неизбежно меняет людей. Обладание ею ни для кого не проходит бесследно.
Кроме меня.
Я могла вызвать полицию и погубить нас обоих.
Или же разом покончить со всем этим ужасом и спасти чью-то жизнь.
Лукас несколько раз содрогнулся в момент оргазма. А потом заметил нож.
– Лили, не глупи! Ты не можешь меня убить! – ошарашенно выдохнул он, продолжая пульсировать внутри меня.
– Еще как могу. – И я вонзила нож ему в грудь.
Скажу честно: поначалу не верила, что получится. В юности мне приходилось пару раз махать кулаками в целях самозащиты. Максимум, что заработали тогда мои соперники, – пара синяков. Я никогда не отличалась крепким телосложением, к тому же Лукас весил гораздо больше, так что нужно было правильно рассчитать момент и не медлить. История Элен послужила хорошим примером.
Это оказалось сложнее, чем я ожидала. Шутка ли – пробиться сквозь толщу плоти, мышц и костей до внутренних органов! Однако мне удалось. Не уверена, что попала в сердце, но по крайней мере смогла продырявить легкие.
Отчаянно хватая воздух ртом, Лукас предпринял слабую попытку скинуть меня с колен. Но он уже умирал: едва заметно дернувшись, его руки безжизненно повисли вдоль тела. На искаженном ужасом лице застыло недоумение. Из груди вырвался жуткий свистящий хрип, а затем еще один. Не желая продлевать его агонию, я воткнула ему нож чуть правее сердца. Второй удар дался не легче первого, зато после третьего… На меня словно что-то нашло: я снова и снова вонзала острое лезвие в обмякшее тело, как будто давно сдерживаемая ярость наконец прорвалась наружу, сметая все на своем пути.
Пришлось сделать над собой усилие, чтобы прекратить это безумство. Я не собиралась становиться слепым орудием книги. Пусть она работает на меня, а не наоборот.
Кровь с бульканием вытекала из ран Лукаса, пока ее потоки не превратились в тоненькие ручейки. Еще пара секунд – и его сердце перестанет биться. Пересилив жалость и отвращение, я коснулась пальцами окровавленной груди и поспешила к книге.