Дождь-городок

22
18
20
22
24
26
28
30

— Вика?

— Что — Вика?

— Это несправедливо.

— А я не знаю, что справедливо, а что нет! И ты не знаешь. Ты хотел сегодня быть честным. Ну и что? Чего ты добился? Только одного: раньше щелкали Светку, а теперь и тебе перепадет. Вот и все! И не утешайся тем, что тебя подвел Андрей, или я, или еще кто-нибудь. И не обвиняй нас и не срывай на нас злость.

— Но ведь вы могли поддержать меня? — спросил я тихо, без запальчивости, и этот тон подействовал на нее. Вика тоже успокоилась.

— Я просто не верю, что могу помочь Светлане или тебе. Я знаю, ты не согласишься со мной, но мне все чаще кажется, что мы глубоко заблуждаемся, когда считаем себя хозяевами своих поступков, когда думаем, что от нас что-то зависит. Мы просто выдумываем себя, а на самом деле, как марионетки на веревочке, всего лишь выполняем написанные уже роли. Не знаю кем. Может быть, тем мальчиком… Но как только мы начинаем дергаться не туда, нас выбрасывают, как сломавшуюся игрушку. И тебя выбросят. Правда, пока тебе не страшно. Чем ты рискуешь в этой дыре? Уедешь — и все. Но если ты всегда будешь таким, как сейчас, тогда я не знаю…

— Я тоже не знаю, каким я буду, но твоя теория мне не подходит. Сегодня я себя сам дергал за веревочку. Да и ты свою сама придерживала.

— Если хочешь знать, придерживать было умнее.

— Да я не осуждаю тебя…

— А я не оправдываюсь. Ты только должен знать: если бы мы подняли вокруг Светланы слишком много шума, это могло ей повредить.

— Послушай, Вика, ты уже второй раз намекаешь…

— Ни на что я не намекаю. Просто Андрей — человек легкоуязвимый. Он был в плену.

— В плену?

— Да, в плену!

— Ну и что из этого?

— А ты разве не слышал, «откуда такой нехороший душок»?

— Значит, он себя скомпрометировал?

— «Скомпрометировал»! Он два раза бежал, воевал в партизанском отряде во Франции и даже орденом награжден.

— И Троицкому этого мало?

— Вполне достаточно, чтобы всегда заткнуть рот и Ступаку и его жене.