Сама дура виновата

Я почувствовала, как по коже разбежались ледяные мурашки.

Вздернула подбородок, незаметно стискивая под столом стебли цветов так, что они проминались, растекаясь резковатым экзотическим ароматом по кухне.

Но запах борща этот аромат уверенно перебивал.

— То есть, сиди и молчи? Влюбилась в красавчика — будь довольна должностью тайной любовницы? Раз уж сама дура виновата и не прокачалась до современных стандартов красоты? — уточнила я звенящим от злости и обиды голосом.

— Правильно, — кивнул Базиль. — Ты все очень верно поняла. И, поверь, этот твой трахарь думает примерно так же. В постели ты хороша, но секс — еще не все в жизни.

— Чудес-с-с-сно… — прошипела я, вставая из-за стола. — Вот и поговорили! Спасибо, что раскрыл глаза, Вась!

— Всегда пожалуйста.

По дороге в свою комнату я с мстительной яростью с хрустом ломала водянистые стебли цветов, а потом и вовсе распахнула окно и выкинула их в промозглую питерскую осень.

У меня оставались еще розы, но сил расправляться еще и с ними не было.

Зато следующим утром мне снова доставили золотую букву А.

И высокую корзину с голубыми гортензиями.

Под взглядом Базиля, который выглянул из ванной на звонок с зубной щеткой во рту, я доволокла ее до своей комнаты и пошла завтракать.

— Мы уже можем открывать цветочный магазин, — сказала Элка, которая как раз меняла воду в многочисленных емкостях, что занимали на кухне все доступные поверхности. — Ассортимент и количество позволяют. Что сегодня?

— Гортензии, — коротко отозвалась я, устраиваясь на табуретке и включая чайник.

— О, круто. А я почему-то думала, что пионы будут.

— Пионы только тем, у кого жопа, как орех, — фыркнула я, выуживая из холодильника два сырка с вареной сгущенкой.

Подумала и добавила к ним еще один.

— Ну хватит, Дар! Ты что, Базиля не знаешь?

Элка подошла ко мне, обняла за шею сзади и чмокнула в макушку.

— Знаю, — кивнула я. — Знаю, что Базиль выражает мнение народа.