А я знала этот уровень отлично. Мне про него регулярно рассказывали.
Но ведь зачем-то Егор сегодня приехал в торговый центр? Почему-то увез меня оттуда?
И даже заявил, что «эта дура» в его — дурном! — вкусе.
Зачем? Почему?
— Говори, — кивнула я. — Я готова.
Егор медленно выдохнул и повертел в пальцах еще одну конфету. Отложил ее и откинулся на стену, задрав голову и вытянув ноги на половину кухни.
— После того разговора я очень долго думал о твоих словах, — начал он, глядя куда-то под потолок. — Честно говоря, я даже не догадывался о том, что ты чувствуешь. Мне нужно было это услышать. Ты была справедлива и жестока. Пришлось переосмыслить буквально все, каждый шаг и каждое твое слово с нашей первой встречи, чтобы понять, что в те моменты, когда я думал, что главная жертва тут я, настоящей пострадавшей была ты.
— Не понимаю, — я покрутила головой. — Почему ты был жертвой?
— Сейчас поймешь… — он вздохнул и снова развернулся к столу, уставившись в темные глубины чая. — Понимаешь… — снова резкий выдох. — Мне не очень просто сказать это вслух. Понимаешь, мне всегда нравились… — Егор замешкался. — Ммм… Как бы сказать… Ладно, в этом ты тоже была права — я избегаю этого слова. Мне всегда нравились толстые женщины!
Он резко выпалил это и сразу отвернулся, по-моему, даже покраснев. Я настолько обалдела, что спросила только:
— В смысле?..
— В сексуальном, — он потер рукой щеку, ровно то место, которое пострадало от моей пощечины. — У меня стоит на толстых.
Я продолжала смотреть на него в ошеломлении, не пытаясь поднять отпавшую челюсть.
Как мне к этому относиться?
— У тебя фетиш какой-то? — осторожно спросила я.
— Вот видишь! Ты тоже сразу подумала, что я ненормальный! — Егор хлопнул ладонью по столу и наконец посмотрел мне в глаза каким-то несчастным, больным взглядом. Я вспомнила его ролик про «невозможно скучаю» и в горле встал комок. — И так всю жизнь! Всем вокруг нравятся блондинки или негритянки, высокие или большегрудые, пацанки или милфы. И это нормально! Вкусы у людей такие. И только я, как ни покажу фотки телочек, на которых стоит — все ржут и называют извращенцем!
— А кто ты еще… — пробормотала я.
— Дарина!
— Молчу, — открестилась я.
— Любить толстых — это даже, кажется, хуже, чем быть толстым, — вздохнул Егор. — Ты-то похудеть можешь, а я как могу изменить то, что у меня на тебя стоит?