Пока он брился, вскипел чай. Яичницу с салом и с луком мы сделали сами. Папа знал, когда нужно накрывать сковородку миской и какой сделать огонь, чтобы яичница получилась высокой и пышной.
– А у тебя какая была неделя? – спросил папа. – Ведь она не простая. Её на всю жизнь запомнить надо.
– Запомнил, – сказал я, набив полный рот.
– А с кем ты сидишь за партой?
– С Те́гой, – сказал я.
– Странная фамилия! – удивился папа. – Может, он француз? Тогда правильно не Те́га, а Тега́. Был такой художник Дега́.
– Правильная фамилия Те́ги – Гусев. А почему Те́га, я не знаю.
– Конечно, Гусев! Те́га-те́га! Так гусей зазывают в деревне, – смеясь, сообразил папа. – Ну, а тебя как прозвали?
Я ничего не ответил, глотнув чая. А про учёбу папа, наверно, решил меня не расспрашивать в выходной день.
Позавтракав, он решительно сказал:
– Я понял, что мы должны сделать! Даже не сделать, а совершить! Что-нибудь необычное! Что-нибудь из ряда вон выходящее! И тогда вся серость исчезнет.
– Слушай, а я тебе тоже всю неделю казался серым? – спросил я.
– Ты мне казался фиолетовым! У тебя даже уши были в чернилах, – сказал папа.
– А мама?
– Мама всегда прекрасна, – строго заметил папа.
– А может, у тебя фамилия Сероглазов, – вдруг сообразил я, – из-за того, что ты всё видишь серым?
– Фамилия не имеет отношения к настроению человека, – сказал папа. – Быстро собирайся.
«Ещё как имеет! – подумал я. – Посмотрел бы я, какое у тебя было бы настроение от прозвища Двапортфеля!..»
3
Мне собираться было нечего. А вот папа зачем-то надел свой хороший костюм, белую рубашку, чёрные туфли, и мы вышли из дома.
ebooksa