Как говорится, что могло пойти не так.
Александр стоял возле ворот и с усмешкой наблюдал за попытками выбить у казначеев недостающий провиант. Сам Вульфс подозревал, что такая проблема возникнет, поэтому пинками и зуботычинами подготовил свой десяток в кратчайшие сроки, после чего одним из первых получил продовольствие.
А вот многим остальным выдали уже далеко не полный комплект припасов. А самым последним вообще почти ничего не досталось. Именно они больше всего и баламутили толпу.
Идти до места генерального сражения предстояло еще шесть дней. А кормить стали бы лишь на второй.
Нехватка продовольствия становилась все сильнее. От этого люди зверели, готовые убивать даже за кусок хлеба.
При этом то же казначейство и не думало прекратить воровать. Это столь сильно напоминало Александру о доме, что ему иногда казалось, что его никуда и не переносило.
Наконец, ворота открылись, и первые сотни двинулись на выход из города. Сотня Цестуса Портиса была вторая по счету. Вначале десятки собирались возле ворот, понукаемые ревом сотников и сержантов, а затем, стараясь держать строй, двигались вперед под сводами крепостной башни.
Алекс с нетерпением хотел посмотреть на мир за пределами города. Для того, чтобы это случилось, им пришлось пройти сразу несколько колец стен, построенных в разное время, и миновать старые пригороды и трущобы.
Нищие всех возрастов выбрались из своих зловонных убежищ и сыпали проклятья на проходящую мимо них стражу. И неспроста. За последний год было множество рейдов, сокращавших поголовье этого бесполезного, по мнению знати, для города населения.
И если на крики и оскорбления стражники отвечали тем же, при этом не снижая шаг, то вот попытки закидывания камнями восприняли очень негативно. Ведь, подчиняясь дурному примеру, и остальные нищие начали присоединяться к обстрелу.
— Стоять! Щиты к врагам! Арбалеты! — Поступила команда от сотников. Сотни остановились и развернулись к нищим. Многие из бродяг, осознав, что дело стало пахнуть керосином, срочно засобирались прочь. Но не все оказались столь сообразительными.
Стоявшие по краям бойцы с арбалетами, привычным движением сняв тетивы с вещмешков, натянули их на металлические плечи своих агрегатов и с помощью металлических упоров взвели тетиву.
— Стреляй! — Оставшиеся нищие бросились было врассыпную, но болты были быстрее. Трущобы обезлюдели, все сбежали, кроме немногочисленных трупов. Стрельба стражников была не такой уж и точной.
— Вырезать болты! Быстрее, уроды! Думаете, вас долго будут ждать?! — стражники, проклиная командование и вонь нищих, спешно резали еще теплую плоть, пытаясь выковырять болты так, чтобы не свалился металлический наконечник.
Наконец, сотни вновь двинулись к выходу из города. Теперь их уже никто не сопровождал.
Реальность, хоть и была ожидаемой, но являлась не особо интересной. Деревья, кустарники, редкие деревянные домики, покрытые сверху черепицей или вообще соломой. Чумазые дети, выглядывающие из сараев и низеньких построек. Худые, усталые лица крестьян, которые давным-давно потеряли всякую надежду на лучшее. Каждый день жить впроголодь в отвратительной нищете и понимать, что все это придется делать и твоим детям.
Алекс откровенно не понимал этих людей. Окажись он на месте этих же крестьян, то ринулся бы в разбойники сразу же, как разобрался с основными понятиями о мире. Плевать, что убьют. Жизнь в таком ужасе была пострашнее.
А вот разбитая грязная дорога, заполненная черной водой, привлекала куда больше внимания. На дворе была зима, что в центральной Империи характеризовалось большим количеством дождей и небольшим похолоданием. Вечером даже шел пар изо рта.
Солдаты угрюмо месили грязь, но иногда она была столь глубокой, что можно было провалиться аж до голенищ сапог. В таких местах солдаты, отборно матерясь, пробирались по крутым обочинам дороги, рискуя навернуться вниз, в размытую колею. И не было ничего удивительного, что то один, то другой неуклюжий солдат с воплем падал в грязь. После чего получал тумаков от сержанта и мокрым и грязным двигался дальше.
Алекс часто мысленно сравнивал земную Римскую империю и эту. Хотя бы одно сходство тех же легионов заставляло задуматься. Или вот появившееся слово "сенат". Учитывая то, что героев призывали из разных времен, мог ли один из них быть тем же римлянином? Каким-нибудь легатом или трибуном, который дал этому миру множество новых знаний.
ebooksa