– Всякая сенсорная хрень. Хотят узнать, что ты тут делал и что замышлял. Один из рассыльных видел, как они устанавливали камеру.
Весь фасад одного из новых зданий подернулся рябью и вроде как поплыл. Лейни закрыл глаза, сжал пальцами переносицу и почувствовал легкую боль, напоминание о недавней травме. И снова открыл глаза.
– Ничего я там не замышлял.
– Нет так нет, – обиделся Райделл. – Я просто подумал, что тебе стоит об этом знать, вот и все.
Нет, с этим фасадом точно что-то происходит.
– Я понимаю. Спасибо. Прости, пожалуйста.
– Если я что-нибудь тут узнаю, сразу тебе позвоню, – сказал Райделл. – А как там оно, в этом самом Токио?
Лейни смотрел, как по фасаду здания скользит пятнышко отраженного света, это было похоже на последовательное сокращение щупальцев какого-то морского животного.
– Странно тут как-то.
– Но наверняка интересно, – сказал Райделл. – Ну ладно, доедай свой завтрак. Я буду позванивать.
– Спасибо, – сказал Лейни, и Райделл повесил трубку.
Лейни вернул телефон на лаковый подносик и как был, не раздеваясь, растянулся на кровати. Он закрыл глаза, чтобы не смотреть на эти здания, но они снова встали перед ним, словно спроецированные на внутреннюю сторону век. Затем они начали расползаться, разжижаться, струйками утекать в лабиринты старого города.
А следом за ними куда-то утек и он сам.
12
Мицуко
Спустившись на самый нижний уровень станции, Кья подключилась к общественному дейтапорту. «Сэндбендерс» набрал номер Мицуко Мимуры, числившейся «социальным секретарем» Токийского отделения (в Токийском отделении у них вроде у всех были какие-то должности). Сонный голос в динамиках компьютера, по-японски, и тут же, почти мгновенно – перевод.
– Алло? Да? Чем я могу быть полезна?
– Это Кья Маккензи, из Сиэтла.
– Ты звонишь из Сиэтла?
– Я уже здесь, в Токио. – Кья прибавила масштаб карты, горевшей на экране «Сэндбендерса». – На станции метро, которая называется «Синдзюку».