– Господи, Мэриэлис, – затараторил Эдди, – да где ты взяла этот ствол? Ты хоть представляешь себе, насколько это незаконно, здесь, в Японии?
– Сняла с одного русского мальчика. Выходные отверстия размером с грейпфрут… – Мэриэлис говорила вполне нормально, безо всяких заплетаний языком, но вот в ее покрасневших, с набрякшими веками глазах было что-то определенно пьяное, устрашающе пьяное. – Ты думаешь, Эдди, что можешь так вот пользоваться людьми? Попользовался и выбросил?
Мэриэлис сковырнула левую туфлю носком правой, затем пальцами левой ноги – правую и встала. Чуть покачиваясь, однако зажигалка, которую она держала точь-в-точь как копы в телевизоре, двумя плотно сцепленными, вытянутыми вперед руками, оставалась направленной точно на Эдди.
В руке Эдди тускло поблескивал парализатор.
– Мэриэлис, – крикнула Кья, – скажи ему бросить эту черную штуку.
– Урони на ковер, и без резких движений, – сказала Мэриэлис, явно наслаждаясь, что вот, выпал и ей случай произнести эту тыщу раз по телевизору слышанную фразу, и произнести вполне серьезно, без шуток.
Эдди беспрекословно разжал пальцы.
– Теперь отбрось ногой в сторону.
Вторая половина той же фразы, подумала Кья.
Парализатор остановился в паре футов от ее коленки, рядом с так и подключенными к «Сэндбендерсу» гляделками. На черных, слепых стеклах гляделок выделялись плоские квадратики простейших видеокамер. Если она их активирует, то увидит с тараканьей точки зрения босые ступни Мэриэлис, ботинки Эдди, ковбойские сапоги этого Евгения и, может быть, щеку Масахико.
– Говно, – сказала Мэриэлис. – Говно неблагодарное. Убирайся в ванную.
Непрерывно удерживая Эдди и русского под прицелом зажигалки, она переместилась по широкой дуге, теперь открытая дверь ванной была прямо за их спиной.
– Я понимаю, что ты раздосадована…
– Говно. А говну, Эдди, место в сортире. Убирайся в ванную.
– Сейчас, сейчас.
Эдди вскинул перед собой раскрытые ладони, словно призывая ее к разуму и пониманию. И осторожно попятился. Русский последовал его примеру.
– Семь, – сказал Мэриэлис. – Семь трижды долбаных лет. Тогда, вначале, ты еще не был говном. С виду не был. Господи. Ты и все эти твои разговорчики по пижонскому мобильнику. Меня сейчас стошнит. Кто платил за эту долбаную квартиру? Кто покупал еду? А кто тебе, пижону сраному, покупал твои долбаные костюмы? Ты с твоим хитрым мобильником и твоим долбаным
Руки Мэриэлис начали трястись, теперь зажигалка казалась вдвойне опасной.
– Мэриэлис, – сказал Эдди, – ты должна понимать, что я прекрасно понимаю, чем я тебе обязан, сколько ты сделала для моего роста. Я не забываю об этом ни на секунду, ни на полсекунды и никогда, поверь мне, лапочка, никогда не забуду, а все
– Заткни