Богатая бедная Лиза

— Ах, так? — Марго осветилась какой-то магической улыбкой. — Ну, в таком случае, события четко по плану разворачиваются.

— По плану? По какому еще плану? — перестала я жевать, почувствовав, что в воздухе снова чем-то таким запахло… Ну, не то чтобы жареным, а слегка паленым, что ли…

— Ну, видишь ли, — Марго сцепила ладони «замочком», — вся эта бурная деятельность Пал Палыча, не поленившегося принять непосредственное участие в поимке и дальнейшем разоблачении Полсосиски, свидетельствует только об одном: и Пал Палыч, и его шеф Москалец уверены, что Лизина смерть на совести Дениса.

— А она, что не на его? Ну, в смысле, совести? — уставилась я на Марго. — Ну, ты, ты-то как считаешь?

— Я? — повела своими греческими глазами Марго. — А разве не ты мне доказывала, что Лиза и не утонула вовсе?

— Да, доказывала, — пригорюнилась я над тарелкой с блинами. — Но раз все так считают… Ты вот тоже, между прочим, только что обмолвилась, будто собственный Денисов папаша и тот не сомневается, что Лиза оказалась в Беглянке не без содействия его сыночка. А что если… А что если сам Денис ему про это рассказал а?

— Может быть. Хотя вряд ли, — Марго качнула своим «вавилоном». — Я связывалась с Антониной, и она мне сообщила, что Дениса по-прежнему ищут.

— Тогда это-странно, — заметила я, попутно раздумывая, не повредит ли мне, если я еще парочку-другую блинов слопаю. Все-таки не каждый день у меня такой праздник. — Ведь получается, что Полсосиски в СИЗО они на всякий пожарный пристроили? Ну, раз они даже не знают наверняка, утопил Денис Лизу или нет?

— Да, но что же мешает им это предполагать? Как это делаем мы, к примеру, — Марго всего лишь несколькими словами разрушила мои сложные умственные построения. Причем, до самого основания. — А, кроме того, в отличие от того же Москальца и его прихлебателей, мы еще не исключаем такой возможности, что Лиза вообще жива. Хотя, честно тебе скажу, если это действительно так, то дело запутается окончательно.

И мы помолчали, каждый о своем размышляя. Во всяком случае, до сих пор одно и то же приходило нам на ум в исключительно редких случаях. Если не сказать, никогда. Вот и сейчас я думала о том, что раз уж это дело такое запутанное, то, может, нам стоит уже каким попроще заняться, но вслух не говорила. Во избежание, сами знаете чего.

А Марго, та конечно же, продолжала свои мозги напрягать, а ведь им, как и моим ногам, тоже отдых нужен.

Так, она зачем-то спросила:

— Ну, а этот… Полсосиски… Он что, так и лаял все время?

— Ха, если бы только лаял, а то еще и выл. Но хорошо хоть не кусался, — хмыкнула я. — Правда, когда Пал Палыч высказался в том духе, что он, дескать, маньяк, грохнул Лизу, а кошелек на память захватил, неожиданно разговорился. Мол, убивать он не убивал, а красть не крал… Мол, Лиза стояла с какой-то девицей трепалась, а кошелек у нее выпал… Ну и, как говорится, с ним была плутовка такова…

А Марго вдруг на меня, как вызверится:

— Так что же ты до сих пор про эту девицу молчала?

— Нет, а чего ты орешь? — подпрыгнула я на табурете, а вместе со мной подпрыгнули блины в моем желудке. — Мало ли что этот идиот наболтает! У него же не все дома, это невооруженным глазом видно! И к тому же… Ты что, не знаешь, в каком я была состоянии? Сначала еле-еле от смерти спаслась, потом всю ночь тачку мыла, а утром ты собственноручно меня в тюрягу снарядила. Что, забыла уже, да?

— Ну, прости, я погорячилась, — Марго стала снова блины мне подсовывать. Чтобы, значит, вину загладить. — И правда, тебе нелегко сегодня пришлось. Но ты тоже… Оставить без внимания самое главное! Ведь если этот четвероногий друг не заговаривается, то у нас появляется еще один свидетель. Поскольку вполне вероятно, что эта девица видела Лизу последней!

— Вот именно, если он не заговаривается! Потому что тебе с этим Полсосиски сталкиваться не приходилось, а мне посчастливилось! Это во-первых. А во-вторых, даже если Лиза и обмолвилась словечком с какой-то задрыгой, как ее назвал Полсосиски, то где мы ее найдем? Не забывай, что дело было на вокзале, и она могла в тот же день куда-нибудь уехать. А ко всему прочему, приметы он назвал такие расплывчатые — двадцать лет, одета в джинсы, — что под них кого угодно подвести можно! — выпалила я на одном дыхании и уставилась на Марго, а она на меня. И бьюсь об заклад, что в этот раз мы с ней об одном и"том же подумали.

А оказалось, хренушки вам!