Сначала откуда-то со стороны туалета появился босой тип в одних трениках. А чуть ли не одновременно с ним с противоположного конца вокзала шикарно одетый, с точки зрения кондра-товской барахолки, толстяк подтянулся. Их встреча состоялась в районе буфета, из которого оскорбленная продавщица засохших пирожков все еще метала в меня разъяренные взгляды. И только завидев толстого пижона, подобрала свой бюст с прилавка и завиляла задом, как дворняга хвостом.
Что касается толстого пижона, то он, притормозив у прилавка, задал буфетчице несколько вопросов. А эта всучившая мне окаменевший пирожок зараза подобострастно перед ним отчиталась. И хотя о чем они говорили, я, к сожалению, не расслышала, нетрудно было догадаться, что он не ассортиментом интересовался. Скорее уж выручкой.
Ну а уже после этого толстяк на босого типа в трениках внимание обратил.
— А, Полсосиски! — заржал он на весь вокзал. Ну-ка, топай сюда!
И босяк безропотно ему подчинился. Подошел на полусогнутых и застыл в ожидании очередных приказаний. И они незамедлительно последовали.
— А ну показывай, что там у тебя! — гаркнул на него шикарный толстяк.
Не говоря ни слова, босяк вывернул карманы треников, из которых на вокзальный пол вывалились мужские часы и… И маленький серебряный кошелек, точно такой же, какой я в видела у Лизы, когда она, доказывая, что не крала денег, вывалила из сумки свои сиротские манатки.
— А ну давай сюда! — скомандовал толстяк.
Послушный босяк поднял с полу свое барахлишко и, согнувшись в три погибели, вручил толстяку. На глазах у дежурившего у камер милиционера, между прочим, присутствие которого никого из участников этой душераздирающей сцены ни ка-.пельки его не смущало!
Ну а толстяк с брезгливым видом осмотрел вещички босяка. При этом часы забрал себе, а в кошелек только заглянул и тут же вернул его типу по кличке Полсосиски. А тот снова засунул его в карман треников, но с места не двинулся. Видимо, в ожидании новых повелений. И дождался на свою голову!
— Гавкай! — распорядился толстяк.
И что бы вы думали, муштрованный Полсосиски со всего размаху на четвереньки брякнулся и удивительно правдоподобно собаку изобразил. А как профессионально залаял! Убедительнее нашего щенка. Да уж, видели б его окрестные бездомные псы, наверняка бы, в массовое помешательство впали!
— Ладно, свободен, — наконец дал ему вольную толстяк, вдоволь насладившись диковинным зрелищем.
А Полсосиски, еще разочек тявкнув на прощанье, как был на четвереньках, так и побежал прочь. Причем с такой скоростью, что я его только у выхода на перрон и нагнала.
— Стой! — перегородила я ему дорогу. — И сейчас же гони кошелек!
А он вдруг ка-ак оскалится и ка-ак зарычит! Ни дать ни взять, собака Баскервилей!
Я от неожиданности отпрянула, а Пол сосиски, воспользовавшись моим замешательством, с собачьей трусцы перешел на лошадиный галоп и молниеносно ускакал вдаль.
Последнее, что я успела увидеть, так это какой фонтан брызг он поднял, на четвереньках форсируя лужи на асфальте.
ГЛАВА 17
— Но почему, почему ты его не задержала и не узнала, откуда у него Лизин кошелек? — долго убивалась Марго, выслушав мой сбивчивый рассказ про Полсосиски.
ebooksa