Она быстро сделала ко мне несколько шагов. Но я так же быстро отступил назад и проговорил голосом, которого сам никогда не забуду.
По совести говорю, я не уверен теперь, что тогда я это сказал. Это
– Постой… любишь ли ты меня?
Она остановилась и умоляюще-детски смотрела на меня. Ей тяжело было, ей хотелось, чтобы всё было хорошо. Не надо опять этой мучительной тяжести. Она так рада, что видит меня наконец.
– Ну, люблю же…
– Нет, не «ну», а просто скажи, любишь ли ты?
– Люблю, – шёпотом сказала она; она всегда шёпотом начинала говорить, как только слёзы подступали к ней.
– Если любишь, так всё для меня сделаешь?
Я сам не знал ещё, зачем задаю этот вопрос. Так, от злости, от мёртвой пустоты своей задал его.
– Да, – прошептала Верочка.
– Всё?
– Всё…
– Марфа! – неожиданно для себя и тоже почему-то шёпотом окликнул я.
Марфа нерешительно взошла в комнату.
– Расскажи, как мы провели сегодняшнюю ночь… Она хочет…
Марфа молчала и растерянно-глупо смотрела на меня… Верочка слабо вскрикнула, точно её ударил кто, и подняла худенькую ручку, загораживаясь, как от удара.
– Постой, постой, – шипел я, не сходя со своего места, – любишь, ну послушай… Марфа, я приказываю тебе.
Но тут произошло нечто безобразное.
Верочка бросилась вон из комнаты, а я вдогонку ей стал кричать:
– Ты думаешь, я любил тебя, дохлую! Уходи прочь, не надо мне тебя, уходи!…………