Чтобы загладить неловкое молчание, возникшее в комнате, Александра принялась усиленно угощать меня. С горой накладывала в тарелку оладьи, погуще заварила чай и достала из шкафа сберегаемую к случаю коробку конфет, оплывших от долгого лежания.
Руки у нее были тяжелые и плоские, с синеватыми развилками жил под сухой кожей, с припухшими суставами расплюснутых, без единой мяготинки, пальцев.
Конечно, если с четырнадцати лет доить на ферме коров, не похвастаешься изяществом ручек…
Встреча творческой интеллигенции с колхозниками «Красного партизана» состоялась на следующий день в новом просторном клубе из стекла, пластика и бетонных монолитов, украшенных чеканкой по меди.
На сцене был сооружен длинный стол, покрытый малиновым сукном, и во всю бархатную ширь растянуто переходящее Красное знамя, полученное по итогам весеннего сева.
Федор Николаевич, снова изнывающий в нейлоновой рубахе с галстуком, бренькнул звонком, утихомирил шум в зале и объявил состав бригады, прибывшей на встречу с тружениками «Красного партизана».
Зал вежливо похлопал творческим личностям, усаженным в первом ряду возле лестницы на сцену.
— Посоветовались мы тут, — продолжил председатель, — и такое есть, товарищи колхозники, предложение: пригласить в президиум вместе с дорогими гостями и передовиков нашего производства.
Возражений не последовало. Зал явно был доволен, что за малиновым сукном сцены рядом с заезжими «звездами» сядут и односельчане.
Федор Николаевич зачитал список передовиков. В нем была и моя хозяйка — Александра Белевич, выполнившая, как я узнал, на сто тридцать два процента план надоя молока на фуражную корову.
— Опять председатель фрицевку на трибуну тянет, — резанул мой слух шепоток в соседнем ряду.
Я оглянулся и увидел морщинистую старуху в темной косынке, повязанной над безбровыми глазами.
— Полно тебе, Лизавета, — попытались урезонить старуху. — Работает девка безотказно…
Старуха приметила мой взгляд, подобралась, и шепоток ее стал еще явственнее.
— У меня сын в партизанах пострадал, а я теперь должна смотреть, как германово семя на трибуне выставляется…
— Да разве она виновата, что так сотворилось…
— Виновата не виновата, а не имеют права фрицевку за красный стол сажать!
Вот, оказывается, о чем толковали председатель и заведующий клубом!
На сцене я уселся так, чтобы мне была видна Александра. Шепот, пущенный по залу, достиг и ее ушей. Глаза моей хозяйки пристыли, словно схваченные нежданным ознобом. Лицо побледнело, широкие брови сошлись к переносице. Сидела Александра напряженная и неподвижная. Живыми у нее оставались только пальцы. Они безостановочно и нервно двигались, будто скручивая невидимую нить.
После встречи я хотел подойти к Александре, но она исчезла из клуба, а председатель потащил нас на банкет.
ebooksa