Малая для мажора

– А я тебе уже говорил, что в состоянии купить своей девушке всё, что она захочет, – он не даёт выйти из магазинчика, разворачивает обратно. – Примеряй, давай. Ну? Я жду, – голос мягкий, заботливый, как и взгляд. Но я уже слышу в нём сталь. А может, просто накрутила себя.

– Я не хочу эту шубу! – всё же даю отпор, на что Филатов реагирует не совсем адекватно.

– Несите на кассу! – приказывает девушке, и та, нацепив свою дежурную улыбочку, ретируется. – Пойдём! – Илья берёт меня под локоть, ведёт за собой силой. И я не успеваю опомниться, как шуба оказывается в коробке, а затем и в его руках.

– Илья… – выдыхаю, услышав озвученную кассиром цену, и торопею, когда он достаёт свою карту.

Филатов молча рассчитывается, берёт меня за руку и следует дальше по торговому центру.

Тогда я впервые осознала, что этот мужчина всегда делает всё по-своему. Даже когда это не нужно, даже в убыток себе. Ему всегда нравилось верховодить, командовать, прогибать под себя.

– Никогда не спорь со мной, – первым нарушает наше молчание. – Меня это бесит.

Поджимаю обиженно губы и тяжело вздыхаю.

– Бесит то, что я не захотела шубу? Но мне они не нравятся! – не выдержав вдруг возникшего между нами напряжения, торможу, выдёргиваю свою руку из его.

Филатов же, скрипнув зубами, снова перехватывает моё запястье, сжимает его до боли.

– Ай, пусти!

– Уймись, Варь! Всё. Будешь носить эту грёбаную шубу. А сейчас пройдёмся по другим магазинам, купим тебе нормальную одежду. Мне не нравится то, во что ты одеваешься.

Это началось ещё тогда. С самых первых наших дней вместе. Я много раз задумывалась над тем, изменилось бы что-нибудь, будь я чуть твёрже. Если бы я отстояла своё мнение там, в том торговом центре? Честно говоря, сильно сомневаюсь.

– Тебе не нравится моя одежда? – поражённо прошептала я. Почему поражённо? Потому что раньше я об этом не задумывалась. И не задумалась бы, если бы он не сказал сам.

Да, я понимала, что моя одежда и стиль не совсем соответствуют его статусу. Но даже не подозревала, что Илью это может волновать. Оказалось, может, ещё как. Раз уж он насильно начал покупать мне вещи.

И устыдившись того, что выгляжу неподобающе, я позволила Илье тащить меня по бутикам дальше. Даже стойко выдержала магазин белья, где он сам выбрал мне то, что ему приглянулось. Но внутри, на самом дне души, затаилась обида. Глупая, детская. Как отголосок минутного унижения, которое я пережила. Наверное, в тот момент и была раздавлена моя гордость.

Потом мы обедали в кафе, и, пока Илья разговаривал с кем-то по телефону, я по-быстрому отвечала Елене Мироновне. Она забеспокоилась, что я не отвечаю на звонки, а мне было неудобно говорить с ней при Филатове. Да и времени как-то не находилось. Илья не давал скучать.

«У тебя всё хорошо? Каникулы начались, а от тебя ни слуху ни духу», – получила от неё сообщение и устыдилась того, как легко забыла о единственном любящем меня человеке.

«Да, всё отлично. Гуляю с подружкой», – и снова стало неудобно. Я никогда не врала Елене Мироновне. Это же всё равно, что обмануть мать. Недостойно.

«Когда приедешь ко мне?»