— Что, побывал в переделке?.. С тобой все в порядке?
Я заглянул в зеркало и увидел на лбу ссадину.
Когда я успел схлопотать по лбу? Хотя встречу с кошколовами нельзя было назвать холодной, вот сгоряча и не почувствовал.
— Заживет как на собаке, — беззаботно махнул я рукой.
— Ну-ка сядь, Виктор, — капитан выдвинул табуретку из-под стола. — Сейчас лечить буду.
— Стоит ли беспокоиться, царапина…
— Садись! — рявкнул он. — Мальчишка! Сегодня царапина, а если грязь попала, завтра разнесет физиономию… может, тебе инфекцию занесли.
Я сел, сдержанно усмехнулся.
— Только не зеленкой, буду два дня ходить меченый.
Капитан открыл дверцу кухонного шкафа, засунул руку в глубину за пакет с гречей и извлек бутылку «Столичной» водки.
— Держу на всякий случай, про запас, — пояснил он.
Я думал, что он для профилактики нальет мне рюмку, но капитан смочил водкой кусочек ваты и прижег ссадину на лбу. Ссадина защипала, я дернулся.
— Сидите, — приказал капитан, почему-то перейдя на «вы», и дважды повторил процедуру.
— Теперь, надеюсь, с инфекцией покончено?
Капитан разогрел мне борщ и гречневую кашу с мясом, оставленные с обеда.
Я хотел все эго наскоро проглотить, но капитан укоризненно покачал головой:
— Зачем же так суетиться за столом, вы испортите себе желудок. Ешьте с удовольствием.
Я понял, что спешкой обижаю его, стал есть неторопливо, и, действительно, борщ и каша с мясом стали гораздо вкуснее.
Затем пошел в кабинет и подробно доложил Граю о посещении кошколовов. Он задал несколько вопросов, вздохнул:
— Сейчас нам приходится действовать вслепую. Если «ошкол» означает кошколовов, то ты их встревожил и принудил к действию. Завтра об этом узнаем. Если «ошкол» нечто другое — время потрачено зря.