Мы под запретом

22
18
20
22
24
26
28
30

Да! Я лечу домой!

Ну а что? Я девочка не бедная — даром, что ли, на счету лежит кругленькая сумма? Могу себе позволить и перелет в бизнес-классе, не затрагивая родительского бюджета, и подарки всем купить, а особенно — бабушке Томе.

Предвкушение скорой встречи с любимым пузырьками игристого шампанского щекочет в животе. Нетерпение бурлит во мне неутомимым фонтаном. Мне кажется, я вся свечусь от счастья, словно рождественская елка в сочельник. Даже прикладываю ладошки к щекам, ощущая, как они горят лихорадочным румянцем. Я не испытывала такого волнения с момента первого поцелуя с одноклассником Васькой Потаповым. Это было так захватывающе и так дразняще-запретно: первый красавчик класса и «серая мышка». Потом, правда, выяснилось, что он просто проспорил друзьям желание, и это была их инициатива.

Ну, да ладно, все это в прошлом! А сейчас я больше часа листаю сайты о продаже билетов, формируя полет своей мечты.

— Ты еще дома? — раздается от двери сонный, но довольно удивленный голос моей соседки.

— Ага, — киваю ей, радостно улыбаясь, потому что непростая дилемма все же решена.

Билеты оформлены, оплачены, и даже выбраны места.

— Пошли завтракать, и на учебу. — Откладываю планшет и, бодро вскочив с кровати, подлетаю к опешившей соседке, крепко обнимая её.

Мне так хорошо, что я готова кричать от эйфории из-за нахлынувших чувств. Делиться ими и делать мир счастливым.

— Ты до зубного скрежета счастливая, — с подозрением смотрит на меня сокурсница, выпутываясь из моих цепких рук. — Словно уже сегодня тебе вручают диплом об окончании и автоматом зачисляют в штат администрации глобальной корпорации.

— Нет, — качаю головой. — Лучше. — Мечтательный вздох, и дыхание захватывает от одной только мысли о том, что уже через два дня я обниму своих любимых.

Любимого…

— Что может быть лучше? — удивленно бурчит она и, развернувшись, идет на кухню, шлепая босыми ногами по теплому полу.

— Может, — шепчу я ей вдогонку, но она меня уже не слышит. — Может!

Привычный завтрак — бутерброды и чашка бодрящего кофе. Быстрый сбор — легкие летние брюки, рубашка и кеды. Стандартный план учебного дня — несколько лекций и семинар. Все, как обычно, для всех, но не для меня.

Занятия словно пролетают мимо меня. Я, вроде, и присутствую на них, и даже конспектирую и отвечаю на вопросы преподавателей, правда, порой невпопад. Но мысленно я уже в самолете, по пути на Родину.

Когда заканчивается последняя на сегодня пара, спешно отказываюсь от дружеского похода в ближайшее кафе и опрометью мчусь на поиски куратора. В рюкзаке лежит заявление о небольшом академическом отпуске, и я очень надеюсь, что оно будет принято. Полину Михайловну чудом умудряюсь поймать уже на выходе из университета. Недовольно поправляя сползающую с левого плеча лямку дамской сумочки, она с подозрением смотрит на меня, а затем на протянутый мною лист.

— Что-то срочное? — спрашивает, пробегая глазами по тексту.

— Да! Очень! — Я нисколечко не вру, прикусывая в растерянности губу и делая жалобный вид. — Я же и так опережаю программу, могу и экстерном все сдать, как вернусь. — И добавляю в голос драматизма: — Пожалуйста.

— Ну, хорошо, — соглашается она, и я счастливой пташкой вылетаю из здания.