Более того, эти фотографии находились под запретом. Когда они попали к Марку Сэджвику, он поехал с этими фотографиями к одному из мэтров, который жил где-то в очень хорошем месте для отдыха (пляж, вилла, коттедж), – это был такой профессор, солидный учёный, интеллектуал, эзотерик, к нему приезжали ученики. И вот к нему приходит Марк Сэджвик. Кстати, ко мне он тоже приходил и включил меня в описание этой секретной истории ХХ века. Ну, он пришёл к этому учёному и говорит: «А как быть с этими фотографиями?». И тот – ну, не заорал на него буквально, – но сказал что-то типа: «Что вы хренью занимаетесь? Это какая-то ерунда. Вы серьёзные вещи изучайте. Ну что эти фотографии? Вам что, жареное нужно, сенсации нужны? Вы же серьёзный человек. Занимайтесь большими вещами». И Сэджвик понял, что всё это мелко, несерьёзно: все эти перья, голые бабы… ну-ну…
Он как бы констатирует, пишет как есть, не давая моральных оценок. Но я о Шуоне знал это совершенно отдельно и совсем из других источников. Источников мусульманских, гораздо более близких лично ко мне, чем Марк Сэджвик. Сэджвик – это профессор американского университета в Каире, который занимается исследованиями традиционализма, оккультизма, эзотеризма. А что мне рассказали наши люди про Фритьофа Шуона? Прежде всего мне рассказали то, что он црушник, что вообще линия «Марьямийя» – это курирующиеся ЦРУ структуры. У меня нет основания этому не верить, потому что я знаю, что эти люди включены в очень серьёзное понимание вопроса. Это первое: Шуон – црушник.
Второе (очень интересная вещь): после того как он умер, его наследником и тем, кто взял под себя всё это дело, был Сейд Хусейн Наср. Это третья фигура, которой я хотел бы коснуться. Ну, наверное, мы коснёмся большего количества фигур, может быть, если мы не успеем, они перейдут на следующую передачу. Но Сейд Хусейн Наср должен появиться сразу.
Сейд Хусейн Наср был посвящённый эзотерик, который был у шаха Ирана Пехлеви личным советником по исламу. Я бы, конечно, пошутил, если бы темы были не так серьёзны, и сказал бы, что шаху Ирана требовались советники, потому что меньше знать об исламе, чем знал шах Пехлеви, и больше ненавидеть ислам, чем он, было трудно. Вообще он окружал себя зороастрийцами, бабитами[96], персонажами как можно более далёкими от ислама, сектантами всевозможного рода и так далее. Но он же был монарх исламской страны – хочешь не хочешь, но ему нужны были какие-то советники. Ну и был такой советник – Сейд Хусейн Наср. Он был человеком, близким к Генону, человеком, глубоко разрабатывавшим суфийские темы, – что называется, «верховной высшей идентичностью» или «верховным тождеством». Он занимался фигурой Муллы Садра, который является основоположником национально-политического мировоззрения Ирана. Весь гештальт иранского менталитета – это писание Муллы Садра, и Наср этим занимался. Сейд Хусейн Наср – один из авторов огромной (и один из организаторов и инициаторов) «Большой исламской энциклопедии».
И, конечно, когда шаха Ирана свергли, он уехал в Америку. Шах Ирана, как известно, не получил разрешения умереть в Америке, которой он очень верно служил. Его выгнали, и он умер на койке военного госпиталя в Мексике в довольно, я думаю, скромных условиях.
Но что касается Сейда Хусейна Насра, то, я думаю, кто из конкурирующих этих двух фигур – Гюлен или он, – находится в более роскошных и более охраняемых ФБР и ЦРУ условиях. Потому что у Сейда Хусейна Насра замок, огромный участок во много гектаров, фбровская охрана, запись заранее с большой проверкой по американской линии спецслужб. К Обаме легче попасть в Овальный кабинет, чем к Сейду Хусейну Насру. И, в общем, я знал, что этот человек шахский.
Я же очень много ездил в Иран, у меня очень большие связи (не хвастаюсь) среди аятолл, среди высшего клерикалитета Ирана. Неоднократно открывая книги, изданные в Куме, видел его предисловие или его комментарий, – что-то написанное им в качестве некоего интеллектуального вклада в издание этой книги. Это всегда вызывало у меня недоумение. Как же так? Мы имеем дело с исламской республикой Иран – а здесь человек, который агент шаха, его теснейший соратник, да ещё под защитой ФБР, – и он публикуется в изданиях Кумской духовной академии. И я спросил аятоллу Тасхири[97], который в 1995 году, благодаря моим усилиям, в условиях козыревщины приехал впервые в Россию.
Я спросил Тасхири: «Скажите, меня просто очень волнует этот вопрос, – я же искренне отношусь к теме, – вот это враг… это же враг? Вот почему вы его издаёте? Он у вас в каждой бочке затычка, всюду пишет предисловие к серьёзным книгам. Нет без его комментариев ничего, что бы выходило». И он отвечает: «Да, это так. Ну, понимаете, этот человек объясняет нас Западу. Он является «понтифексом», мостом, который находясь там, нас объясняет. Он объясняет, потому что иначе был бы такой гиатус зияющий. Мы бы не могли найти диалог. Нам нужен диалог, мы общаемся с продвинутой западной масонерией, но есть серьёзные методологические провалы, которые мы не можем покрыть. А этот человек одной ногой глубоко стоит в масонерии, а другой ногой наш полностью». Это давно всё было, лет 25 назад.
Я расставил точки над i, я просто получил подтверждение того, что существует – поверх всяких партийных, сектантских и прочих разногласий – сговор. Сговор традиционалистских элит. Более того, что он, говоря с масонами в Штатах, объясняя клерикализм исламской республики, теократию исламской республики, он же не с традиционалистами имеет дело (им ничего объяснять не надо, они всё и так понимают), он с либералами имеет дело, он имеет дело с эзотерическим крылом либерального клуба, – крылом, которое свободно от материалистических клише и предрассудков.
Да. Вот что меня заставило последнюю точку над i поставить, что – да, есть этот сговор, есть фундаментальная укоренённость на очень высоком уровне в общее понимание реальности. Настолько общее, что оно включает в себя принципиально взаимоисключающие вещи.
И вот, этот Хусейн Наср унаследовал движение, созданное Шуоном, и является его интеллектуальным лидером, – движение, которое поддерживалось ЦРУ, которое росло на этой клумбе, которое ЦРУ выделило, окучивало, заряжало торфом и так далее.
В этом смысле забавно сравнивать, и, может быть, мы должны написать на эту тему работу, которая бы провела сравнение и аналогию между двумя этими фигурами. Фетхуллах Гюлен, турецкий «мусульманин», живущий в Штатах, главный оппозиционер Эрдогана, миллиардер с пятью миллионами последователей, с огромным количеством школ, со своим мировоззрением, – не очень серьёзным, но достаточно чётко выраженным, которое разделяют много людей, в том числе и в России. И вот, сравнить эту фигуру с Хусейном Насром, эзотериком, человеком закрытым, но тоже располагающим гигантскими средствами, гигантскими возможностями, но как бы с другой стороны. И эти фигуры символически выражают дух и имидж каждой из этих двух стран: Турции и Ирана. Турции как более демократической, открытой: если там идёт скандал или конфликт, то он весь наружу. И закрытый Иран, где тебя вдруг огорошивают тем, что «ну, понимаете, он же нас объясняет, он враг, но он объясняет тем людям, а тех объясняет нам». Вот, я считаю, что надо провести сравнение и изучение.
Сейд Хусейн Наср – это третья фигура, которая сегодня, в наши дни определяет имидж традиционалистского клуба. Это первая тройка. Мы можем перейти к следующей тройке. Я не знаю, хватит ли у нас времени…
[Времени не хватило… Тяжелобольной Гейдар Джемаль умер через два месяца в Алматы. Да помилует его Аллах!]
Примечания
1
Все «Комментарии» написаны Джемалем после бесед – перед подготовкой книги к изданию. Некоторые беседы не содержат Комментария.
2
Здесь и далее по всей книге под «Традицией» с заглавной буквы имеется в виду сакральное философско-религиозное учение, критикующее современный мир и выявляющее во всех культурах и религиях логику единой интегральной Традиции, некогда существовавшей, но утраченной. Не путать с «традицией» в «антропологическом» смысле – системой норм, представлений, правил, образцов и навыков, которые передаются из поколения в поколение и выступают одним из регуляторов общественных отношений. В этом контексте это слово тоже встречается у Джемаля. (
ebooksa