Жизнь в средневековом городе,

Лотки и прилавки были в ходу лишь у торговцев средней руки. По-настоящему крупные сделки — продажа шерсти, сукна, специй — совершались в просторных торговых домах, во множестве рассеянных по ярмарочному району, границы которого были тщательно обозначены для удобства взимания пошлин с прибывших купцов. Несколько городов, крупнейших поставщиков текстиля, — Аррас, Лукка, Ипр, Дуэ, Монтобан — имели собственные торговые помещения на улице Эписери. На улице Шапрон (Rue du Chaperon) располагался торговый дом Руана, между улицей Таннери (Rue de la Tannerie) и Командорством рыцарей-тамплиеров — Провена.

Близ канала улица Эписери миновала древний и влиятельный монастырь Нотр-Дам-о-Нон-нэн и меняла название на улицу Нотр-Дам. В 1188 году в подсобных постройках монастыря начался Великий пожар. Южнее двадцать лет назад обосновались братья-доминиканцы (братство францисканцев находится за пределами города, неподалеку от Ворот През). Чуть севернее, в конце Большой улицы, перейдя мост Пон-де-Бэн (Pont des Bains), можно оказаться в древней галло-римской цитадели. На правом берегу возле моста устроены общественные бани, где путешественник может смыть с себя пыль дорог.

За каналом расположен Старый город, все еще окруженный руинами древних римских стен. Здесь живут самые состоятельные горожане, многочисленные служители церкви, графские чиновники, евреи (в пределах старого еврейского квартала), некоторые представители рабочего сословия и бедняки. В юго-западной оконечности Старого города высится большое каменное здание, обращенное задним фасадом к каналу, — это графский дворец. Массивная постройка со сводчатым подвалом в основании и жилыми помещениями в дальней части. Перед дворцом расположен позорный столб — деревянная конструкция, к которой в качестве наказания приковывают мелких воришек или пойманных на мошенничестве купцов. Графская церковь Святого Этьена пристроена к дворцу, образуя вместе с ним одно г-образное в плане здание; таким образом, граф может слушать мессу, не покидая собственного дворца. На севере сразу за дворцом расположен госпиталь, основанный Генрихом Щедрым, а в северо-западной оконечности Старого города возвышается мрачная граненая башня, обнесенная стеной. Древний донжон графов Шампани теперь используется в качестве церемониального зала для торжественного посвящения в рыцари, праздников и турниров.

Неподалеку от центра Старого города расположено августинское аббатство Святого Лупа, названное в честь епископа, что некогда вел переговоры с Аттилой. Изначально оно располагалось за пределами города, но после нападения викингов в 891 году аббат Аделерин перенес учреждение за городские стены, где оно затем и осталось. Улица Ситэ (Rue de la Cite) — главная улица Старого города — разделяет аббатство и собор, расположенный в северо-восточном углу. Каменщики постоянно трудятся на строительстве этого огромного сооружения; монументальный подъемный механизм, установленный посреди уже возведенных стен, доставляет наверх блоки, из которых составляется очередной ряд каменной кладки. Жилье и мастерские каменщиков теснятся тут же, на пятачке между собором и епископским дворцом.

Возле донжона на юг протянулся еврейский квартал. Процветающие еврейские фамилии селятся на улице Вьей-Ром (Rue de Vieille Rome), начинающейся сразу за стеной старинной башни; все прочие теснятся в еврейском квартале Брос-о-Жюиф (Broce-aux-Juifs) — небольшом участке, с четырех сторон ограниченном переулками.

Таков Труа, старинный, но современный город, феодальная и церковная столица, крупнейший центр средневековой коммерческой революции.

Глава II

Дом горожанина

Они живут очень достойно, они носят королевские одежды, имеют превосходных верховых и упряжных лошадей. Когда господа отправляются на восток, горожане мирно спят в своих постелях; когда господа принимают жестокую смерть, горожане мирно плещутся в реке.

Лже-Ренар, клерк из Труа (XIV в.)

Дома богатого и бедного горожанина в XIII веке мало отличались друг от друга снаружи. За исключением немногочисленных каменных построек, все они представляли собой высокие деревянные стоечно-балочные сооружения, которые со временем одинаково оседали и кренились в разные стороны. В бедных кварталах семьи обитали по несколько в одном доме. Семья какого-нибудь ткача могла ютиться в одной лишь комнате, где вся жизнь проходила вокруг очага, — влача существование не более комфортное, чем крестьяне и сервы в сельской местности.

В то же самое время состоятельные горожане с удобством занимали все четыре этажа своего дома: на первом располагалась деловая зона, на втором и третьем — жилые помещения семьи, под крышей обитали слуги, в надворной части были устроены конюшни и кладовые. Все, от погреба до чердака, здесь было обустроено с комфортом, однако это был комфорт, соответствовавший представлениям XIII века и оставлявший желать лучшего даже в том, что касалось обустройства жизни хозяина и хозяйки дома.

Войдя в двери одного из таких домов, посетитель оказывался в передней. Одна из дверей вела отсюда в мастерскую или контору, другая — к лестничному пролету. Большую часть второго этажа занимал просторный зал, называвшийся «солар» и выполнявший функции гостиной и столовой. Под вытяжным колпаком над очагом жарко пылал огонь. Даже в дневное время огонь обеспечивал большую часть освещения, поскольку узкие окна были затянуты промасленным пергаментом⁷. На стенах были подвешены при помощи цепей масляные светильники, которые обычно зажигались лишь с наступлением полной темноты. Экономили хозяйки и свечи, собирая жир и сало, из которых свечник изготавливал дымный, обладавший довольно едким запахом аналог. Свечи из пчелиного воска приберегались для церкви и церемониальных нужд.

Просторная комната с высоким потолком скудно обставлена, и в ней довольно прохладно. Стены украшают тканые льняные панно, окрашенные в яркие цвета или декорированные вышивкой, — время шпалер наступит лишь в следующей половине века. Ковры также чрезвычайно редки в Европе XIII столетия: пол устлан тростником. Обстановку составляют скамьи, стол на козлах, с которого после трапезы снята скатерть, массивный посудный шкаф, где поблескивают блюда и всевозможное столовое серебро, и низкий буфет, в котором хранится оловянная и глиняная посуда для повседневного использования. Шкафы и сундуки представляют собой конструкцию из вертикальных стоек, обитых горизонтальными планками, образующими стенки. Несмотря на железные полосы, стягивающие древесину, а также кожу или льняную ткань, наклеенную изнутри или снаружи, боковины мебели трескаются, лопаются и деформируются. Пройдет еще два века, прежде чем кто-то сообразит скреплять части деревянной мебели при помощи комбинации из шипа и паза, так чтобы древесина, усыхая и разбухая, оставалась невредимой.

Если меблировку дома можно назвать скудной, о костюме хозяев такого точно не скажешь. Одеяния горожанина и его жены пошиты из льна и шерсти, окрашенных в яркие красный, зеленый, синий и желтый цвета, и оторочены мехом. Женский и мужской костюм мало отличаются друг от друга, но различия все же есть. Век назад и женщины и мужчины носили практически одинаковые длинные, свободного кроя туникообразные одеяния — котты, поверх которых надевалось также мало различное для двух полов верхнее платье — роба. Теперь мужская одежда стала короче и дополнилась тем изобретением Средних веков, что стало символом мужественности, — штанами, которые в то время представляли собой плотно облегающую ногу комбинацию коротких нижних штанов и плотных чулок. Остальной наряд состоял из укороченной котты с длинным рукавом, поверх которой надевался сюрко без рукава, сшитый из первоклассной шерстяной ткани, а также иногда худ — головной убор в виде капюшона. Выходя на улицу, горожанин мог надеть также плащ, скрепленный на плече пряжкой или цепочкой: несмотря на то что некое подобие пуговиц уже использовали для украшения, петель для них еще не придумали (это случится только к концу века). Одежда не имела карманов, поэтому деньги и иное имущество носили либо в кошеле, подвешенном к поясу, либо просто в рукаве. Дополняли наряд горожанина остроносые туфли из мягкой кожи.

Женщина могла надеть костюм, состоящий из платья с рукавами, зашнурованными от запястья до локтя, а поверх него — сюрко, перетянутого поясом на талии, широкие рукава которого позволяли видеть рукав нижнего платья. Туфли изготавливались из мягкой кожи и имели тонкую подошву. Представители обоих полов носили нижнее льняное белье: женщины — длинную рубашку-камизу, мужчины — нижнюю рубашку и короткие нижние штаны-брэ с поясом из шнура или тесьмы.

Волосы, разделенные неизменным прямым пробором, женщины сплетали в две длинные косы, скрывая их под чепцом из тонкого полотна, мужчины же — носили остриженными длиной до подбородка, иногда с челкой, а сверху чаще всего надевали мягкую шляпу — каль. Мужские подбородки были покрыты щетиной, поскольку известные в ту пору инструменты могли обеспечить лишь довольно грубое бритье, а цирюльника горожане могли посещать лишь раз в неделю.

На время трапез стол в зале второго этажа покрывает широкая скатерть. Для удобства обслуживания все садятся по одну сторону. С этой стороны скатерть спускается до самого пола, и длинный край выполняет роль общей салфетки. На праздничных обедах скатерть иногда заменяют вместе с переменами блюд. Из приборов на столе — ножи и ложки, роль тарелки для мяса выполняют толстые куски вчерашнего хлеба. Принято использовать несколько видов ножей: для нарезания мяса, хлеба, вскрывания устриц и скорлупы орехов, — но вилок на столе нет ни одной.

На столе стоят чаши с двумя ручками, называемые экюэль[11], по одной на двух человек, в них подают супы. Соседи по столу делят одну экюэль, равно как и кубок для вина и ложку. Жидкие остатки пищи выливают в большой керамический сосуд, а толстый кусок хлеба с проделанной в нем дырой служит солонкой.

Когда ужин готов, слуга трубит в рог. Уже подготовлены полотенца, чаши и кувшины: каждый ополаскивает руки (не используя мыло). Проявлением любезности считается разделить чашу для омовения с соседом по столу.

Если за столом нет ни одного служителя церкви, младший из членов семьи произносит благодарственную молитву. Остальные гости присоединяются, вместе произнося «аминь».