— Peccato![11] — произнес он все тем же безразличным тоном. — Но если поднялась такая суматоха, то жертвой оказалось какое-нибудь значительное лицо… быть может, даже из высшей знати… Кто же, черт возьми? Вам не удалось хоть одним глазком рассмотреть? Я спрашиваю потому, что пострадать мог и кто-то из моих друзей.
И он устремил на своих подручных испытующий взор.
Измученный Эскаргас, с трудом сдерживая ярость, думал:
«Чума тебя разрази, индюк итальянский! Имя! Так я и назвал тебе имя! Завтра же ты уличишь меня во лжи и прогонишь ко всем чертям… Дьявольщина! Чем бы таким задурить ему голову? Вот что, скажу-ка я, что это короля убили… Говорят, Кончини завел шашни с мадам королевой, так пусть порадуется… А заверну я все это таким манером, что сам черт ногу сломит… не то что наш синьор!»
— Монсеньор, нам было не слишком хорошо видно… но, как и вы, я полагаю, что это было значительное лицо… из высшей знати… выше не бывает!
«Прекрасно! — сказал себе Кончини. — Он выразился яснее некуда. Я был прав: мерзавцам известно гораздо больше, чем они рассказывают».
Вслух же проговорил, также состроив скорбную мину:
— Дьявольщина! Отчего же ты так решил?
— Во-первых, по тем причинам, что вы сами назвали. Во-вторых, в Лувре может жить только значительное лицо.
— Значит, жертва живет в Лувре?
— Судя по всему, да. Тело велено было отнести именно туда. И это еще не все. Кто-то рядом произнес слова, от которых у нас мороз пошел по коже: «О случившемся молчать. Кто распустит язык, рискует быть колесованным заживо». Вот почему мы так упирались, монсеньор. Нам совсем не улыбается быть колесованными заживо.
— Будьте спокойны, — заверил их Кончини. — Никто не узнает об этом. К тому же, вы находитесь под моим покровительством.
Одновременно он лихорадочно размышлял:
«Сомнений не остается: король убит, а смерть его хотят сохранить в тайне, пока не будут приняты необходимые меры. В настоящий момент об этом не знает даже и Мария, иначе она прислала бы за мной. Завтра утром ей сообщат печальную весть со всеми обычными предосторожностями. Я буду у нее. Пока же вполне могу располагать собой и своим временем».
Эскаргас, в свою очередь, говорил себе:
«Поищи-ка теперь, чей труп доставили ночью в Лувр. Если найдешь, значит, труп в самом деле был… хотя это кажется почти невероятным. А не найдешь, так и взятки гладки: кому же хочется быть колесованным заживо? Но, надеюсь, с этим дурацким допросом мы покончили».
Эскаргас ошибался, допрос не был закончен, потому что Кончини внезапно хлопнул себя ладонью по лбу.
— А как же этот? — воскликнул он.
— Кто? — вылупил на него глаза Эскаргас.
— Да убийца же!
ebooksa