Тайна королевы

— Извините, но тут я умываю руки.

— Почему? — вновь простонала Мария. — Великий Боже, если уж и ты нас покидаешь, то на кого же тогда мы можем рассчитывать?

— Я не покидаю вас, Мария. И вы это прекрасно знаете.

— Тогда отвечай.

— Нет, такие вопросы решает мать. Вы мать, вам и принимать решение.

Мария прекрасно знала Леонору. Она поняла, что если та упорствует в своем молчании, значит, дальнейшие уговоры бесполезны, и не стала настаивать. Однако, понимая, что решать все же надо, она снова попыталась избежать сей неприятной обязанности и продолжила жалобные вздохи:

— Я просто голову потеряла. Разве вы не видите, что сейчас я не в состоянии ничего решить? Делайте все, что хотите. Что бы вы ни надумали, я заранее на все согласна.

Леонора поняла, что большего она от Марии не добьется, и повернулась к Кончини.

— И впрямь, — заметила она, — вы же отец, значит, вам также принадлежит право принимать решение. Говорите, Кончино.

Кончини уже прекрасно овладел собой, поэтому резкость жены отнюдь не испугала его, а напротив, побудила сказать то, о чем еще минуту назад он боялся даже подумать:

— Мое мнение таково: девушка должна жить.

Краем глаза Мария следила за лицом Леоноры: она хотела знать, одобряет та ответ Кончини или нет. Но Леонора лишь бесстрастно улыбалась; глядя на супруга, она думала:

«Я была уверена в нем!.. Держу пари, он всегда мыслит так же, как и я».

Вслух же она произнесла:

— Объясните, почему.

— Судите сами, — ответил Кончини, — это же настоящее чудо, что девочка, обреченная нами на смерть с самого своего рождения, не только осталась жива, но и превратилась в хорошенькую, очаровательную девушку. В этом я усматриваю волю божественного провидения. А я совершенно уверен, что если мы осмелимся разрушить созданное трудами Господа, на нашу голову обрушится гнев Господень.

Слова его звучали убедительно и, как ни странно, искренне. Дело в том, что Кончини был суеверен вдвойне: во-первых, он жил в то время, когда все люди в большей или меньшей степени были суеверны, а во-вторых, он был итальянец.

Мария Медичи и Леонора Галигаи — обе итальянки — тоже отличались склонностью к вере в чудесное, поэтому аргументы Кончини — на наш современный взгляд совершенно несерьезные — немедленно нашли отклик в их душах. Глядя на обрадованные лица обеих женщин, нетрудно было понять, что они ждали именно такого объяснения. И действительно, Мария тут же воскликнула:

— Превосходно, у меня была та же самая мысль!..

Леонора присоединилась к ней: