4. Именем Божиим совершаются таинства (Филарет Московский, Иоанн Кронштадтский).
5. Имя Божие есть Сам Бог. Бог весь, всецело, всем Своим существом присутствует во всех Своих именах и в каждом Своем имени (Иоанн Кронштадтский).
6. Сила Божия действует через имена Божии и другие видимые символы — икону, крест, крестное знамение и пр. (Иоанн Кронштадтский).
7. Бог действует через имя Свое и другие материальные символы ввиду того, что человек пребывает в материальном теле. В Царствии Небесном эти символы, в том числе и имена Божии, упразднятся (Иоанн Кронштадтский).
8. Имя Божие действует по вере людей (Филарет Московский, Иоанн Кронштадтский). Если нет веры, сила Божия остается бездейственной (Иоанн Кронштадтский).
9. Имя Иисуса Христа божественно; сила и действие этого имени божественны, всемогущи и спасительны (Игнатий Брянчанинов).
10. Имя Иисусово предсуществовало в Предвечном Совете Святой Троицы (Димитрий Ростовский).
11. Имя Иисусово обладает силой отгонять демонов (Нил Сорский, Игнатий Брянчанинов и др.).
12. Благодатная сила молитвы Иисусовой заключена в имени Богочеловека Господа Иисуса Христа (Игнатий Брянчанинов и др.).
Если мы сравним эти тезисы с теми, что были помещены нами в конце Главы II, посвященной святоотеческому учению об имени Божием, мы увидим, что далеко не все темы, раскрытые в патристической традиции, получили свое развитие в русском богословии. Мы не видим у русских авторов теоретического интереса к вопросу о природе имени вообще и о природе имен Божиих в частности. Вся проблематика споров о природе имени между Великими Каппадокийцами и Евномием оставлена русскими богословами без внимания. Напротив, большое внимание уделяется библейскому богословию имени, которое в восточной патристике не оказало решающего влияния на формирование учения об имени Божием.
Большинство русских духовных писателей, упомянутых в настоящей главе, рассматривали темы имени Божия, имен Божиих и имени Иисусова исходя из опыта молитвы Иисусовой. Этой молитве отводилась центральная роль в духовной жизни христианина. Практика молитвы Иисусовой пришла на Русь из Византии, однако не все аспекты этой практики пользовались одинаковым признанием у русских аскетических авторов. Так например, психосоматический метод молитвы практиковался Нилом Сорским, Паисием Величковским и автором «Откровенных рассказов странника», однако встречал критическую оценку у Игнатия Брянчанинова и Феофана Затворника.
Суммируя, можно говорить о том, что русская духовная традиция создала свою версию восточно-христианского учения об имени Божием. Эта версия никоим образом не противоречила святоотеческому учению, но делала больший акцент на осмысление молитвенного опыта в контексте библейского Откровения. Из двух подходов к природе имени, — имя как выразитель сущности предмета, онтологически связанный с самим предметом, и имя как нечто внешнее по отношению к предмету, не имеющее связи с его сущностью, — русским духовным писателям, как кажется, был ближе первый. Это, во всяком случае, относится к Филарету Московскому и Иоанну Кронштадтскому, у которых богословие имени получает свое наиболее полное и законченное выражение.
Часть II
История и проблематика имяславских споров. Вопрос о почитании Имени Божия в России и на Афоне (1907–1914)
Глава V
«На горах Кавказа»
Имяславские споры начались после публикации книги кавказского пустынника схимонаха Илариона «На горах Кавказа». В настоящей главе мы изложим имеющиеся в нашем распоряжении биографические сведения о схимонахе Иларионе и затем остановимся на нескольких наиболее характерных богословских, мистических и аскетических темах его книги.
Схимонах Иларион: детали биографии
О жизни схимонаха Илариона (в миру И. И. Домрачев[914]) известно немногое[915]. Родился он около 1845 года в Вятской губернии. Окончил четыре класса духовной семинарии, затем работал учителем[916]. Более двадцати лет провел в русском Свято-Пантелеимоновом монастыре на Афоне.
В 80-х годах XIX столетия удалился с Афона на Кавказ, где был приписан к Ново-Афонскому Симоно-Кананитскому монастырю[917]. В беседах оптинского старца Варсонофия[918] сохранился такой рассказ о причинах этого переселения и об истории появления на свет книги «На горах Кавказа»: