Рухнув в кресло, деланно зеваю.
— Раз так, стоит сварить кофе. Освободите одну из служанок или пошлите своего человека.
Тот усмехается, внимательно изучая меня.
— А вы не кажетесь испуганным.
Самый первый безопасник, остановившийся за моей спиной, шумно вздыхает
— Да он просто охеревший вкрай. Колено прострелить, и сразу начнёт слюни пускать.
Скашиваю глаза вправо, обозначая кому адресованы следующие фразы.
— Немотивированное насилие в отношении одарённого. Хотя я бы скорее назвал это пыткой. Боюсь, за такое даже подобного тебе упекут лет на десять.
Тот сдвигается в сторону.
— Майор, разрешите, я ему хотя бы челюсть сверну. Один хрен потом заберём с собой. Жирдяй явно при делах.
Откинувшись в кресле, выгибаю плечи, расслабляя спину.
— Думаешь? Я бы посмотрел, что на это скажет мой адвокат.
Офицер за спиной явно собирается сказать что-то ещё: если сначала его злость была показательной, то теперь она более чем серьёзна. Что не может не радовать: противник в состоянии морального дисбаланса всегда уязвим. Но майор останавливает его взмахом руки и обращается ко мне.
— У вас есть адвокат, Теодор?
Пожимаю плечами.
— Продолжайте в том же духе и узнаете. Я подам иск к министерству на полсотни миллионов рупий. Или даже на сто. Моральный ущерб, угрозы пытками, психологическое давление, запугивание. Это при том, что я всего лишь студент первого курса.
— Очень стойкий студент, надо сказать.
На лице Девдана сейчас отображается улыбка. Но глаза внимательно следят за моей мимикой, отслеживая реакции. А среди эмоций нет ни одной преобладающей. Как будто он одновременно держит их все под контролем, не давая чувствам вырваться наружу. Более того, не позволяя им даже зародиться.
— Вы пробовали жить в атмосфере тотального психологического насилия, к которому примешивается физическое? Знаете, что бывает с людьми, которые постоянно варятся в таком дерьме?
Безопасник невозмутимо пожимает плечами. Я же скалюсь в усмешке.