Современные старцы Горы Афон

Там, среди птиц и верных собак, стерегших стадо, Иоанн незаметно вырос По мере того, как шли годы, возрастало в душе его желание духовного, всепоглощающее желание стать монахом. Наверное, он читал, что «нельзя стать монахом, если желание стать им не становится всеохватывающим пламенем».

Среди холмов северо-восточной Фракии он вел свое стадо на зеленые пастбища и радовался словам Господа: «Аз есмь пастырь добрый: пастырь добрый душу свою полагает за овцы» (Ин. 10:11), «Азъ есмь пастырь добрый; и знаю моя, и знают Мя моя» (Ин. 10:14). Как Иоанн знал своих овец, так и Христос знает Своих: и молодой пастух был в Его божественном стаде. Он был пастухом своих овец и, вместе, благословенной овцой в стаде Господнем. Добрый пастух, Который знает овец Своих, знал сердце Иоанна, его стремления и радости. Иоанн был Его избранным. На лугу души его возрастал дивный цветок — желание мученичества бескровного, крин призвания к монашеству.

«Знаю Моя, и знают Мя Моя» Это знание было взаимной, теплой, ровногорящей любовью между маленьким Иоанном и его Сладчайшим Иисусом. Со временем это знание станет для маленького пастушка, простого и чистого, знанием божественной воли. Потому, когда высоко в горах он пел своими невинными устами псалмы или высвистывал на дудочке своей незамысловатые мелодии, ум и сердце его искали воли Божией. Он искал святости святых монахов, потому что без чистоты этой, которую так трудно обрести, «ихже кроме никтоже узрит Господа» (Евр.12:14).

Итак, когда желание это созрело в его душе, он отважно отправился на Гору Афон. Испросил прежде благословения у родителей, и они благословили от всей души, попрощались с ним и вверили судьбу его Богу. Счастливы те родители, которые детей своих посвящают Богу! Что может быть выше чести отдать Богу дитя свое?

Родители Иоанна обняли сына и проводили его с радостью. Христос постучал в их дверь, прося их сына, и они не отказали Ему. Они последовали примеру Авраама, который, услышав глас Божий, не колеблясь решил принести в жертву Исаака, любимого своего сына.

К Горе Господней

На Святой Горе Иоанн обошел паломником множество монастырей и скитов отшельнических. Что же произвело на него наибольшее впечатление? Природа? Хотя он и проводил раньше много времени среди красот природы, был изумлен природой Горы Афон: огромные бескрайние леса, бурные потоки, крутые горы, величественный пик Афона..

Красота там такая таинственная. Но что же дивило больше всего? Похожие на царские дворцы монастыри или скромные скиты, каливы и келии? Византийские соборы и часовни с их несравненными росписями? Прославленные чудотворные иконы? Их благоуханные мощи, через которые творятся многие чудеса Божии? Библиотеки с их обильными духовными богатствами?

Гора Афон — это остаток византийского духа, который все еще живет и дышит, это изливающийся из прошедшего неиссякаемый поток церковной жизни. Здесь можно почувствовать пульс православной литургической практики, вдыхающей жизнь в тело Церкви, бьющийся с той же силой и частотой, как и в византийские времена.

«Верному и опытному наблюдателю Афон предстает безграничной духовной реальностью; образ жизни на нем настолько неотмирный, что с трудом осознаешь, что ты еще на земле. Афон — это идеал, это опыт духовный, мастерская душ, божественное восхождение на Небо. Это поле подвижничества святых…» (Монах Феоклетий из Дионисиата «Между небом и замлей», 2-е изд, стр. 139).

Из всего виденного в паломничествах, Иоанн был более всего поражен отцами, являвшимися истинными образцами афонского монашества. Но на своем пути он встречал и «монахов немонашеского поведения», которые шатались везде, часто посещали базары и гавани. Среди афонцев встречаются, к сожалению, и такие искаженные образцы монашеской жизни. Глядя на них, Иоанн молился: «Помилуй, Боже, этих несчастных монахов». Потом, удовлетворяя жажду своего сердца, любовался молчаливыми неземными фигурами. И, подходя к ним, говорил себе обычно: «Смотри на людей этих: они бездомны, бедны, изнурены, смиренны и отвергнуты миром, а потому близки Богу. У них грязны ноги, они спят на земле. Живут в этом мире, но во всем возвышены над ним. Они от земли и все же принадлежат Небу, обнажены, но облачены праведностью. Эти уединенные отшельники вместе со всем миром Православным совершают всё праздники. Будь похожим на одного из них, чтобы не напрасным был приезд в это святое место».

Иоанн был очень вдохновлен примером жития отшельников Горы Афон и стал искать для себя пустынную келью. Он побывал во многих местах, ища жизни в подвигах исихазма. В окрестностях Большой Лавры, в местечке под названием Вигла, нашел уединенный скит. Представившись жившему там Старцу, попросил принять его послушником. Долго пришлось умолять тогда Старца-исихаста, чтобы тот позволил остаться, ибо не был готов Иоанн к отшельнической жизни. Но с первого же дня он выказал и стойкость, и добрую ревность.

Старец повел его через различные испытания и радовался втайне, видя терпение и послушание нового послушника, всю энергию направлявшего на то, чтобы как можно лучше исполнять послушания. Видел Иоанн на Афоне послушников, старательно подражавших послушанию Сына Божия. Чистые души их сияли на лицах радостью первых побед и ему хотелось быть таким же.

Но чем дальше продвигался он в брани своей на пути исихазма в Вигле, тем сильнее были происки бесов против него. Эти древние и опытные враги монахов знают тысячи способов мешать спасению. Иоанна они стали искушать таким же способом, каким искушали некогда преподобного Антония Великого. Отцы слышали обыкновенно в пустынной келии великого столпа монашества шумящую толпу, звуки ударов и жалобных стонов. Нечто подобное начало происходить и с Иоанном, когда бесы увидели, что в душе он отражает все их козни. Рвение и усердие Иоанна раздражали бесов, и они пытались запугать его видениями. Когда Иоанн молился по ночам, слышал за стенами кельи всевозможные шумы, голоса, треск, грохот. Часто во время отдыха казалось, что Старец стучится в дверь. Тогда он вставал и говорил: «Благословен будь, Старче. Ты звал меня на службу?»

«Нет, чадо мое, успокойся и ложись спать, рано еще,» — отвечал Старец, понимая, что Иоанна преследуют наваждения бесовские.

Бесы постоянно мучили его. Господь попустил им это, чтобы направить Иоанна в монастырь, где было бы ему безопаснее.

Несколько лет спустя Иоанн признался: «Когда я понял, что то были козни бесовские, очень испугался. И больше не мог этого выносить. Тогда решил не оставаться больше в пустыни, а идти в какой-нибудь общежительный монастырь. Я ушел оттуда в монастырь Дионисиат, где и остался»

В святом монастыре Дионисиат

«Рано поутру паломникам, глядящим снизу из порта на монастырь, он представляется сияющей в утреннем воздухе громадой, а ночью маленькие огоньки келий смешиваются с небесными звездами. В общем, и вблизи, и в дали он похож на средневековую крепость со своими башнями на стенах, с высокой центральной башней, с бойницами в стенах» (Архимандрит Гавриил «Святой монастырь Дионисиат на Горе Афон», стр. 16.).

В этом монастыре, занимающим видное место в жизни большой афонской общины, в этой неприступной крепости византийского Монашества получил Иоанн благословение Божие вести жизнь общежительного монаха.