– А где Домна?
– Съехала.
– Куда съехала?
– В Раменье.
– Зачем?
– Что же ей здесь делать?
– Ну смотри!
– Что мне смотреть?
Оглянувшись и видя Фомку все на том же месте, Иосиф снова крикнул:
– А что ты делаешь?
Издалека донеслось:
– К празднику убираюсь.
Иосиф не знал, зачем он и спрашивал о Домне, думая только о вдовушке.
Дома поднялось веселье, редко посещавшее покои Александры Матвеевны. После обеда пели и играли, пел и Иосиф, и отец Петр, и Сережа Беззакатный, с розовым лицом несколько толстого амура, изображал французские шансонетки. Тетушка была безмерно утешена веселыми гостями и участвовала во всех забавах.
В фантах, рекрутах Екатерина Петровна все выбирала Иосифа, нежно смеясь, и тот не замечал, как зорко следят за ним три пары глаз: Сони, Адвентова и Ивана Павловича Егерева.
Последний пробовал разыгрывать разные настроения: то был мрачен, то весел, то язвителен, но видя, что никакого прока из этого не выходит, пошел закусывать в столовую, где не снимались вино и деревенские заедки. Аделаида Платоновна носилась как стриж, еще ускоряя темп своих непрерывных речей; Леля, бледная и молчаливая, вышла все-таки из отведенной ей комнаты на общее веселье. Окончательно расшалившись, стали наряжаться и выходили то Екатерина Петровна в виде студента под руку с дамой, похожей на несколько толстого амура, то бледный мальчик с озорной и курносой девочкой, то Аделаида в фантастическом наряде, сопровождаемая Адвентовым в полушубке. Тетушка, пошептавшись с Беззакатным, удалилась, и через несколько минут присутствующие замерли на своих местах при виде белой, как мел, в белом одеянии и покрывале фигуры, неровно подвигавшейся с безумной улыбкой.
– Тетя, что с вами? – крикнула через всю залу Соня.
– Безумная Жизель, – шепнул Сережа, садясь за рояль и начиная старый балет. Тетушка развела тощими руками, подняла ногу и, махая белым балахоном, начала танцевать, то падая на колени, склонив голову, то снова вертясь, разводя руками. Танец закончился совершенно неожиданно: Виктор, фыркавший в руку, увертываясь от щипков сидевшей рядом с ним Лизаветы Петровны, бросился через всю залу и на пути сшиб вертевшуюся тетушку. Она быстро села на пол враз с последним аккордом и, удивленно озираясь, проговорила:
– Tiens, я, кажется, упала? Чему вы смеетесь?
Никто не смеялся, а Иосиф, сам побледнев, поднял Александру Матвеевну со словами:
ebooksa