ЧАО

Дружный хохот и последующие шутки продолжались, а стажер уже разговаривал по телефону с майором, сообщая подозрительный телефонный номер и свои соображения.

Глава XVI

— Ты серьезно? — Настя недоверчиво обернулась к Чагатаеву, — Сенатская площадь. Как в Питере?

— Это был островок, напоминающий нашим морякам родной Питер. Огромная площадь и Кафедральный собор…

— Белоснежный… а почему купола зеленые, а не позолочены?

— Насколькоя помню, собор назывался Николаевским, потому что был построен в честь святого Николая. Относится к лютеранской церкви. Хотя везде называют Кафедральным.

— А православный?

— Это Успенский, на острове Катаянокка, если я правильно произношу это название. Там еще паром ходит… Только он относится к Константинопольской епархии. Красивый, высокий, из красного кирпича, но не сравнить с храмом Василия Блаженного на Красной площади в Москве. Хотя, у него маковки позолоченные есть, но очень скромные.

— А тебе какой больше понравился? — Черемицина с интересом посмотрела на потомка Чингисхана.

— Католический. Святого Генриха.

— Был такой святой?

— Ну, я не силен в теологии, но что-то подсказывает мне, что назван в честь финского епископа. Может быть XII или XIII веков. Возможно просветитель северных народов. Они и с русскими князьями все хотели унию подписать, но те отказались… Александр Невский поставил крест на всех попытках католиков навязать русским свою веру, когда тевтонцев разбил, а финны приняли спокойно.

— Слушай, Толик, ну откуда ты это знаешь?

— Да меня не их религиозные взгляды привлекли, — улыбнулся сын степей. — Там орган великолепный. Я, как-то вечером, проходил мимо и услышал… Это было так здорово, что я зашел послушать. Никто не возражал, я сел где-то на свободном месте и слушал. Кто-то с кафедры по-фински говорил, но для меня главным было то звучание. Что-то завораживающее есть в нем. Потом узнал расписание службы с органом и стал иногда приходить. Особенно по выходным после завтрака… Мы с тобой обязательно сходим. Это недалеко от нашей гостиницы.

— Интересно, — задумчиво произнесла Анастасия. — Мне тоже нравится орган… Слушай, а Чингисхан был кто по национальности?

— До сих пор спорят, — развел руками Анатолий. — Вообще-то по рождению Темуджин был из рода киотов. Когда вырос и одолел своих врагов, стал ханом, позже на одном курултае получил имя Чингисхан. Это означат «властелин Востока». В широком смысле слова, он был монголом, но некоторые утверждают, что коль курултай, где был провозглашен Чингисхан, был на территории Казахстана, то он — казах. Думаю, тут историки перетягивают одеяло на себя, потому что он просто завоевал те земли и стал великим ханом.

Похоже, спутница любителя истории устав от множества событий, имен и дат, хранимых в его памяти, решила сменить тему, и, глядя на монумент с надписью «Александр II», спросила:

— А тебе не кажется, что тут император Всея Руси выглядит как-то молодцевато? Обычно цари и даже царицы изображаются на вздыбленном коне, с обнаженной саблей, зовущие на бой… А тут царь чем-то похож на Пушкина в Питере около русского музея, только рука опущена.

— Ну, чем-то… — улыбнулся Чагатаев, — там поэт стихи декламировал, а тут император выступает с докладом перед сеймом, но в форме финского гвардейского офицера.

— Да, ладно! — блондинка рассмеялась своему замечанию, попавшему в цель. — Зачем его переодели?