В 1078 году, когда отец сел на киевском престоле, положение Владимира улучшилось – он получил богатое Черниговское княжество и владел им пятнадцать лет, беспрестанно сражаясь с русскими «изгоями» и отбиваясь от половецких набегов – степь была близко. До сорокалетнего возраста Мономах вел жизнь обычного регионального правителя.
Однако в 1093 году после смерти отца у него появилась реальная возможность занять освободившийся киевский престол. По «лествичному» праву наследником считался двоюродный брат Святополк Изяславич, однако тот в своем небогатом Турове не мог бы соперничать с могущественным Мономахом.
И всё же Владимир уступает первенство кузену. Это был поступок расчетливого и дальновидного политика. Нарушение «лествичного» старшинства неминуемо привело бы к войне, в которой Мономаху пришлось бы сразиться не только с сыном Изяслава, но и с сыновьями Святослава (прежде всего с агрессивным Олегом «Гореславичем»), теперь же возникал тандем Киев – Чернигов, против которого Святославичи были бессильны. Более того: формально называясь великим князем, Святополк полностью зависел от черниговского союзника.
Но, как мы уже знаем, в 1094 году на Русь обрушилось колоссальное нашествие, спутавшее все карты. С помощью половецких сабель Олег прогнал Владимира из Чернигова, а затем отобрал у него и Муром, причем убил Мономахова сына.
И здесь Владимир проявил самое ценное свое качество: поставил государственные соображения выше личных чувств. Сохранилось письмо, которое скорбящий отец отправил убийце своего сына, восемнадцатилетнего Изяслава Владимировича. Там сказано: не враг я тебе и не мститель, никогда не желал я твоей крови. Я раскаиваюсь в том, что воевал с тобой из-за Чернигова, и сделал я это только из-за половцев (о том, что их привел Олег, – ни слова). Князь предлагает «Гореславичу» переговоры и обещает отдать земли «добром». «Не хочю я лиха, но добра хочю братьи и Русьскей земли», – пишет он.
Разумеется, первое, что приходит на ум: обманывает и заманивает. Такими же ласковыми словами отец и дядья Мономаха не так давно выманили на переговоры Всеслава Полоцкого, чтобы потом заживо замуровать его в «порубе». Но последующие события показывают, что Владимир писал искренне. Ему «вложи Бог у серьце мысль благу». Благая мысль заключалась в том, чтобы положить конец братоубийственной войне и первым подать пример миротворства.
Владимир Всеволодович был грозным воином, но таких на Руси всегда хватало, имелись полководцы и славнее. Великой исторической заслугой Мономаха было невоенное решение запутанного конфликта. Князь выполнил задачу, которая после долгих лет кровопролития и всех накопившихся взаимопретензий казалась невыполнимой: сумел примирить непримиримых.
Получилось это не с первой попытки.
В 1097 году в Любече впервые собирается «княжеский съезд» – событие беспрецедентное, уже само по себе являвшееся большим достижением. Мономах сдержал слово. Главный кровопийца и возмутитель спокойствия Олег Святославич получил без войны вожделенный Чернигов, а в придачу и Тмутаракань. С этого момента он перестает быть «Гореславичем» и больше половцев на Русь не приводит.
Еще важнее была реформа княжеского владения. Владимир предложил заменить «лествичный» принцип, порождавший столько раздоров, на «отчинный», то есть закрепить за каждой ветвью Рюриковичей собственную «отчину». Разумеется, в перспективе это обрекало Киевское государство на распад, но страна и так уже фактически раскололась. Теперь по крайней мере исчезал вечный источник войн, начинавшихся почти при каждом перераспределении «ступенек». Святополку и его потомкам достались Киев и Туров, себе Мономах взял Новгород, Переяслав, Смоленск и Ростов. Олег и его дети, так называемые «Ольговичи», садились в Чернигове.
Итак, старшие Рюриковичи достигли взаимоприемлемого компромисса, но нашлись недовольные среди младших. Почти сразу же они сцепились друг с другом, и опять началась затяжная междоусобица.
Княжеский съезд.
Лишь три года спустя Мономаху удалось снова собрать неспокойную семью вместе – в Витичеве. Теперь «паршивой овцой» был уже не Олег Святославич, а свирепый Давыд Игоревич, один из младших внуков Ярослава Мудрого. Давыд совершил великое злодейство: взял в плен и ослепил своего двоюродного племянника, забрав себе его малозначительное княжество.
Владимир Всеволодович опять проявил мудрую сдержанность. Преступника не казнили и не заточили в тюрьму, а выделили ему земли и даже заплатили отступное, чтобы он больше не устраивал смут.
Установившееся на Руси согласие позволило Мономаху (который, напомню, не являлся великим князем) соединить всех Рюриковичей для общего дела: войны против половцев. На третьем съезде – в 1103 году, у Долобского озера – владетели русских земель договорились перейти от обороны к наступлению.
Весной, когда половецкие кони были истощены после суровой зимы, союзная рать вторглась в степные кочевья и нанесла орде тяжелое поражение, что вселило «жалость велику у половце, и страх нападе на ня [них], и трепет». В побоище пали два десятка половецких ханов.
Восемь лет спустя русские повторили поход, дойдя до половецкой столицы Шарукани (будущего Харькова). После этой победы кипчакская проблема полностью не исчезла, но редуцировалась до отдельных грабительских набегов. Половцы перестали быть угрозой для русского государства.
Великим князем Владимир Мономах стал только в старости, и престол силой не захватывал – тот достался ему сам.
Святополк Изяславич досидел в Киеве до самой смерти. Правителем он был скверным, измученные поборами и хищническим ростовщичеством киевляне его еле терпели. Когда в 1113 году князь умер, в городе разразилось восстание. Ни сыновей Святополка, ни отпрысков старшей ветви Рюриковичей, идущей от Святослава Ярославича, своевольные столичные жители принимать не желали – они доверяли только Владимиру, самому авторитетному из русских князей. И не просчитались.
Мономах быстро навел порядок: успокоил социальные низы, облегчив податное бремя, а боярская верхушка и так была на стороне Владимира.
ebooksa