— Да. Ему даже запрещено было заниматься сексом. Я теперь больше не могу видеть всех этих дипломатов. Мне кажется, все они заразные.
— Да-а, — протянул Василий, — что же мне теперь делать?
— Давай я облегчу твои страдания.
— Мы займемся сексом, — продолжала она.
— Но ведь ты сказала, что тебе нельзя.
— А я все сделаю руками. Не бойся, я не буду смотреть. Давай потанцуем. Как тогда, — Надя печально улыбнулась.
Мне было жаль дочку академика. Но как я мог отказаться от ее предложения?
После душа Василий сказал:
— Я тебя вылечу.
— Как?
— Уверен, что эта проблема решается на молекулярном уровне.
— Это долго, дорогой. Я уже умру, когда ты поймешь, как можно меня вылечить. Впрочем, король предложил мне любые деньги для лечения. Только никто пока не знает, как лечить нарушение иммунитета.
— Иммунитета? — переспросил Василий. — Но лечат же, кажется, этот самый иммунитет.
— Говорят, знаешь что? Что при этой болезни происходят нарушения наследственного материала.
— Ничего себе! — воскликнул Василий. — Значит, это связано с генетикой. Человек перерождается. Он становится другим. Это интересно. Я спасу тебя. Хочешь, я на тебе женюсь?
— Чтобы проводить на мне эксперименты?
— Зачем ты так говоришь?
— Ну, ведь это же правда.
Они еще немного поговорили и расстались. А потом Мелехова выгнали из Университета. Он опять был на четвертом курсе. Но проучился на нем меньше, чем первый раз. Всего месяц.
Василий Мелехов сидел в центральной библиотеке Университета уже шесть часов. Он несколько раз возвращался к фразе из поверхностного описания одного из сеансов церемониальной магии. Текст был приведен, как пример аллегории вечной жизни. Казалось, никто не имел в виду, что человек, смертельно больной бубонной чумой, вдруг остался жив. Маг набрал какой-то шифр на боку человека. И он стал молод, и главное остался жив.