Четвертый К.

Чивер был человек умный, и когда преподобный Фоксуорт сообщил ему в письме, что негритянское движение впредь не будет иметь с ним никаких дел, он увидел конец своей карьеры. Он верил в то, что является в какой-то степени героем, и надеялся быть упомянутым в истории, пусть хоть в сноске, как борец за истинную свободу. А вот теперь его потрясла ненависть, которая хлынула на него из писем, телефонных звонков, даже из выступлений на политических митингах.

Родственники Грессе и Тиббота на какое-то время вывезли их из США, найдя убежище где-то в Европе, и вся ярость публики сконцентрировалась на Чивере. Он очень встревожился, когда вдруг понял: его победа подстроена правительством Кеннеди, и сделано это с одной единственной целью — вызвать ярость против существующих законов. Услышав о новых реформах судебной системы, предлагаемых Кеннеди, о рабочих лагерях на Аляске, о нарушениях в судопроизводстве, он осознал, что проиграл свою битву, одержав только одну победу — освобождение Грессе и Тиббота. Потом ему в голову пришла пугающая мысль: не настанет ли время, когда ему будет угрожать реальная опасность? Возможно ли, чтобы Кеннеди хотел стать первым диктатором в Соединенных Штатах? Неплохо было бы встретиться в частном порядке с генеральным прокурором Кристианом Кли.

Президент Фрэнсис Кеннеди встречался со своим штабом в Желтой комнате. Особо были приглашены вице-президент Элен Дю Пре и доктор Зед Аннакконе. Кеннеди знал, что должен держаться очень осторожно. Перед ним находились люди, знавшие его лучше, чем кто бы то ни был, и не мог допустить, чтобы они догадались о его подлинных намерениях. Он сказал, обращаясь к собравшимся:

— Доктор Аннакконе хочет сообщить вам кое-что, способное поразить вас.

Фрэнсис Кеннеди рассеянно слушал, как доктор Аннакконе докладывал, что метод химического исследования мозга усовершенствован и десятипроцентный риск приостановки сердечной деятельности и полной потери памяти сведен до десятой доли процента. Он слабо улыбнулся, когда Элен Дю Пре возмутилась тем, что свободного гражданина с помощью закона могут принудить к такому испытанию. Он ожидал от нее такой реакции. Когда доктор Аннакконе дал понять, что он оскорблен, Кеннеди снова улыбнулся: такой ученый человек и такой чувствительный.

С меньшим удовольствием он выслушал, как Оддблад Грей, Артур Викс и Юджин Дэйзи соглашались с вице-президентом. Он знал, что Кристиан Кли будет молчать.

Все смотрели на него в ожидании того, что он скажет, какое решение примет. Ему надо было убедить их в своей правоте, и он медленно начал:

— Я понимаю все трудности, но я исполнен решимости сделать это испытание частью нашей правовой системы. Только частью, поскольку все-таки существует опасность, какой бы ничтожной она ни была. Хотя доктор Аннакконе заверяет меня, что при дальнейшей разработке даже эта опасность будет сведена к нулю. Но такое научное испытание революционизирует наше общество. И не надо бояться трудностей, мы с ними справимся.

Оддблад Грей вставил реплику:

— Даже конгресс, который мы имеем, не примет такого закона.

— Мы их заставим, — мрачно отреагировал Кеннеди. — Разведки других стран будут использовать это средство, поэтому и нам придется. — Он рассмеялся и обратился к доктору Аннакконе. — Я должен буду урезать ваш бюджет. Ваши открытия создают слишком много беспокойства и оставят всех наших адвокатов без работы. Но при подобном испытании ни один невинный человек никогда не будет признан виновным.

Он решительно встал и подошел к двери, выходящий в Розовый сад, потом продолжил:

— Я докажу вам, насколько я верю в эту процедуру. Наши враги постоянно обвиняют меня, что я несу ответственность за взрыв атомной бомбы. Они утверждают, что я мог предотвратить его. Юдж, я хочу, чтобы ты помог доктору Аннакконе подготовить проведение испытания на мне. Я хочу быть первым, кто этому подвергнется. Немедленно подготовь свидетелей, все юридические формальности. — Он улыбнулся Кристиану Кли. — Мне будут задавать вопрос: «Являетесь ли вы хоть в какой-то мере ответственным за взрыв атомной бомбы?» И я должен буду отвечать. — После паузы он добавил. — Я пойду на это испытание, и мой генеральный прокурор тоже. Так ведь, Крис?

— Конечно, — отозвался Кристиан Кли, — но только после тебя.

В больнице Уолтера Рида в отделении, подготовленном для президента Кеннеди, имелся специальный конференц-зал. Находившийся там президент, члены его штаба, а также три высококвалифицированных врача, которые должны контролировать и удостоверять результаты работы мозгового детектора лжи, слушали, как доктор Аннакконе поясняет всю процедуру.

Доктор Аннакконе приготовил слайды и включил проектор, после чего начал свою лекцию:

— Это испытание, как некоторые из вас уже знают, безошибочно выявляет ложь, степень правдивости определяется уровнем активности, вызываемой в мозгу определенными химическими препаратами. Процедура впервые была показана не в полном объеме в медицинской школе университета имени Вашингтона в Сент-Луисе. Слайды зафиксировали деятельность человеческого мозга.

На огромном белом экране, висевшим перед ними, появилось сначала одно крупное изображение, затем второе, третье. По мере того, как пациенты читали, слушали или говорили, в различных частях мозга вспыхивали яркие цветные точки, иногда даже при мысли пациента о значении того или иного слова. Доктор Аннакконе использовал форменные элементы крови, чтобы помечать их радиоактивными метками.

— По существу, — объяснял доктор Аннакконе, — при этом исследовании мозг говорит с нами при помощи цвета. Точка в глубине мозга вспыхивает во время чтения. Там же на темно-синем фоне вы можете увидеть белое пятно неправильной формы с крошечным розовым пятнышком с инфильтрацией синего цвета. Оно просматривается, когда пациент говорит. В передней части мозга аналогичное пятно вспыхивает во время мыслительного процесса. На эти изображения мы накладываем магнетическую резонирующую картину мозга. Весь мозг представляет собой волшебный фонарь.

Доктор Аннакконе оглядел сидящих в зале, чтобы убедиться все ли слушают его внимательно, затем продолжил: