Мы зашли, Уваров закрыл дверь. Я села в кресло и напряглась. Вид у него был уж очень решительный. Остановился перед моим столом, положил на него руки, наклонившись. «Навис надо мной, словно коршун, готовый на жертву броситься», — подумала тревожно.
— Что вам нужно, Артур Львович?
— Лика, я хотел тебе всё объяснить, — начал он. — Та ситуация в моем кабинете. Это было недоразумение! Елизавета сама на меня набросилась и стала целовать, я не собирался… Блин, Лика, ну почему ты мне не веришь?!
Это он заметил моё хмурое и абсолютно недоверчивое лицо.
— Я не собираюсь вам ничего объяснять, Артур Львович, — сказала жестко. — Вы поступили, как последний… — ох, какие яркие слова у меня крутились в голове в этот момент, но сдержалась. — Сами знаете кто!
— Лика! Да не целовал я её, это она меня! Между нами ничего нет, понимаешь?! — Артур уже практически кричал, но с моего стола слез и принялся ходить туда-сюда по кабинету.
— Меня это не касается, — ледяным голосом ответила я.
Уваров вдруг подошел ко мне. Очень резко, встал рядом, наклонился, так что его лицо оказалось рядом с моим — нас разделяли буквально пара сантиметров, и прошептал горячо:
— Лика, ты для меня очень много значишь. Только ты! Никто больше! — и вдруг он меняет тон, садится на корточки, кладет мне ладони на колени, продвигает их вперед, оказавшись под юбкой. Смотрит пристально в глаза и ждёт мою реакцию. Вид такой у него сделался загадочный, страстный, словно хочет что-то сокровенное сказать. Очень важное, главное. Но… не смеет!
— Соблазнить? — спросила я голосом, в котором сверкали на жутком морозе огромные глыбы льда. — Только попробуй!
Уваров мгновенно убрал руки. Вскочил и бросил:
— Ну и дура!
В следующее мгновение он вышел из кабинета и так саданул дверью, что несколько фотографий в рамках, висевшие на стене, упали на пол и разбились, засыпав пол осколками.
Глава 50
Много сил мне стоило не заорать в спину Уварову:
— Сам идиот!!! — и тем выразить свою боль и обиду на него, которые практически разбили мне сердце и заставляют менять свою судьбу. Но я прекрасно помню: после драки кулаками не машут. Я и в детдоме никогда не ревела после того, как меня кто-нибудь сильно обидел. Не проигрывала ситуацию в голове, заводя диалог и придумывая правильные фразы. Что бы я ответила, как бы поступила… ударила бы, наконец, куда побольнее. Нет, это слабость. Меня с малых лет приучили: если тебя обидели — дай сдачи. Не смогла сделать сразу — отомсти.
Теперь мне ужасно хотелось именно так и поступить. То есть отомстить Артуру, разрушить его карьеру. Что проще — пойти к отцу и нажаловаться! Но жалобщиков там, где я выросла, все ненавидели. Если у тебя с кем-то конфликт — разбирайся сама, других не втягивай. Вот и я решила, что отныне с Уваровым меня связывают исключительно деловые отношения. И если в процессе найду у него слабое место — ударю. Так сильно, как только смогу. «Уж не обессудь, Артурчик, — подумала с сарказмом. — Ничего личного, только бизнес».
Через пару дней мы с Олегом улетели в Китай. Сначала в Пекин, там сделали пересадку и отправились в Далянь. Пока летели, а заняло это всего полтора часа, мой спутник увлеченно рассказывал о том, что город так назвали русские, когда в конце XIX века арендовали землю рыбацкого поселка на южной оконечности Квантунского полуострова. Место очень выгодное — середина Желтого моря, множество торговых путей из Юго-Восточной Азии в континентальную часть Китая.
Всего за семь лет построили здесь город, назвав его Дальний. Получилось красиво и интересно, а порт был такой современный, что принимал океанские суда и даже по грузообороту вышел на второе место после Шанхая. Российская история Дальнего закончилась в 1904 году, когда его во время войны захватили японцы. Спустя 41 год советские войска освободили его, а СССР взял в аренду и через пять лет передал Китаю.
Я всё это слушала, и хотя информация была интересной, и Олег очень красочно её рассказывал, приводя разные факты, мои мысли парили далеко. Думала о том, что теперь моя личная жизнь пойдет совершенно по иному сценарию. Понятно же, чего добиваются Леднёв и Курносов — два новых мужчины в моей жизни. Первый хочет осчастливить свою недавно обретенную дочь, второй… А вот интересно, чего ради Олег старается? Улучив момент, когда он замолчал, я спросила его прямо с лоб: