— Я никогда тебе этого не говорил, — бывший босс смутился, теребил конфету, то разворачивая фантик, то складывая его снова. Он смотрел на него, опустив голову. — Но я… очень тебя люблю, дочь.
Снова повисла тишина. У меня в душе словно термонядерный реактор взорвался. Всё осветило, будто вспышкой, и я даже брякнулась неловко на стул — в глаза потемнело немного, и сердце заколотилось, словно бешеное. Услышать такие слова… О них я ведь всю жизнь мечтала! Найти маму с папой, и чтобы они любили тебя, родные и близкие люди… Разве не этого хочет каждый, кто вырос в детском доме? У меня выступили слёзы, но я постаралась не расплакаться.
— Я надеюсь, ты простишь меня, — сказал Владимир Кириллович и прокашлялся. Кажется, у него на нервной почве тоже горло запершило. Не дождавшись моего ответа, — я физически сейчас не смогла бы говорить! — он продолжил, успокоившись. Несчастная конфета была вдруг развернута окончательно и угодила ему в рот. Прожевав её и проглотив, Леднёв хлебнул чаю. Я поняла: старается снизить накал страстей.
— Так вот. И ты меня, Артур, тоже прости. Я был неправ, когда тебя уволил. Верх взяли эмоции. В бизнесе такое недопустимо.
Уваров тоже ничего не ответил. Это с нашей стороны оказалось для бывшего босса своеобразным наказанием за его прежнее нелепое поведение. Приходилось извиняться, а мы ещё думали, что на это ответить. «Пусть побудет пока в неизвестности», — подумала я, хотя сама давно уже простила отца. Ну, как давно… после его слов про любовь ко мне. Разве кто-то, услышав подобное, способен таить злость на сердце? Если да, то никакого сердца у этого человека вообще нет. А у меня — есть, вон стучит часто-часто.
— Ну, в общем… — Леднёв, кажется, не ожидал нашего молчания. Чего угодно, только не этого. — Короче, молодые люди. Я предлагаю вам вернуться. И обещаю, что с моей стороны больше ничего подобного никогда не случится. Ну как, согласны?
— Нам нужно подумать, — ответил за обоих Артур. Вовремя он! Я уже и рот было раскрыла, чтобы ответить «Да!»
— Хорошо, думайте. Жду вашего ответа до завтрашнего вечера. Не поймите неправильно, но бизнес есть бизнес, вопросы надо решать, проекты выполнять, — сказал Леднёв. Он тяжело поднялся, попрощался и ушёл. Я закрыла за ним дверь, потом вернулась на кухню.
— Почему ты не согласился? — спросила Уварова.
— Не люблю навязываться.
— Так ведь он сам предложил.
— Пусть не считает, что мы, как маленькие комнатные собачки: только помани вкусняшкой, и сразу побежим к хозяину, — ответил Артур.
«А ведь он прав, — подумала я. — Босс поступил по-свински: наорал на меня, потребовав разорвать с Уваровым, потом его уволил. Конечно, времени прошло достаточно, чтобы он осознал, как хреново в «Проспекте» без двух топ-менеджеров. Представляю, какой там бардак творится. Но ничего. Теперь будет знать, что с нами так себя вести нельзя».
— Мы же простим его на первый раз?
— Обязательно, — улыбнулся Артур. — Я уже простил. Жутко работать хочется!
— Мне тоже, — ответила я.
Наше возвращение в компанию не было триумфальным. Мы постарались сделать так, чтобы сотрудники, особенно те, кто нам симпатизировал, не устраивали большого праздника. Это могло бы ударить по самолюбию Владимира Кирилловича. Возможно, не будь я его родной дочерью, мне на это было бы наплевать. Такой хороший способ больно щёлкнуть босса по носу! Но в том и дело, что настоящее моё отчество — Владимировна, это всё решило.
Единственный человек, кому я разрешила прыгать от радости, была Снежана. Она кинулась меня обнимать и в щеки целовать, позабыв совершенно про субординацию. Потом полчаса трещала, рассказывая местные новости. Они свелись, в общем, к одному: пока нас не было, остальные топ-менеджеры постарались максимально затягивать все процессы. Никто не хотел брать на себя ответственность за наши проекты.
Лишь одна Гиена развила бурную деятельность. Решила подмять под себя всех наших помощников. Снежане с трудом удавалось отбиваться: вредная старушенция принялась засыпать её поручениями, на что права не имела, конечно. Но кто её остановит? Леднёв последнее время ходил, как в воду опущенный, и от участия в работе компании почти устранился.
— Но теперь всё будет, как раньше! — радостно воскликнула Снежана.