– Ого, Паркер. Целых пять минут!
– Да. На целых. Пять. Минут.
– Что тут скажешь… Мне хотелось выспаться. Говорят, полезно для кожи и всё такое. Звучит знакомо? – вскинул он бровь, и я вспыхнула. Майк заметил и засмеялся. – Шучу! Не будь такой серьёзной.
Я бросила на него уничижительный взгляд и побежала на месте:
– Ты разогрелся?
– Издеваешься? На улице уже под девяносто[2] градусов.
– Тогда побежали. Они не выйдут.
– Наверняка выйдут. Они выходят каждое утро.
Я махнула рукой в сторону пустых лужаек по другую сторону дороги:
– Смотри сам. Никого нет.
И тут одна из входных дверей отворилась. Майк тихо присвистнул:
– Я же говорил. Вот и мисс Беа!
Я проследила за его взглядом и увидела нашу соседку из дома напротив, неторопливо выплывающую из дома в изящных туфельках на шпильке. Её лицо, как всегда, покрывал толстый слой макияжа, будто она собралась на премьеру старого фильма, хотя на часах было лишь полседьмого утра: красные губы, румяные щёки, похожие на паучьи лапки ресницы и гладкая, как пластик, кожа – и это при том, что, предположительно, она старше моей бабушки Джейн. Многослойное золотое ожерелье отбрасывало блики на длинное изумрудное платье. Чёрные волосы были убраны в элегантный узел на макушке.
– Доброе утро, мисс Беа, – заулыбался и помахал ей Майк.
Мисс Беа изогнула нарисованную карандашом бровь и прорычала:
– Что в нём доброго?
– Солнышко светит, – не смутился Майк и для большей выразительности поднял лицо к небу. – Облачка такие пушистые…
– Не перегибай палку, – прошипела я. – Ты ведёшь себя слишком подозрительно.
– Но ей нравится, – шепнул он в ответ. И снова закричал в сторону мисс Беа: – Ваши розы сегодня особенно прекрасны!
Прежде чем она собралась ответить, на свои ухоженные лужайки вышли остальные соседи. Как и мисс Беа, все они были одеты – а скорее