Французская мелодия

Расположившись в кресле, не стал утруждать себя рассуждениями и уговорами, улыбнулся по-звериному, после чего ещё более по- звериному произнёс: «Знаете, что обречены?»

Я сказал: «Догадываюсь».

Тогда он спросил: «А знаете почему? И тут же, не дожидаясь ответа, заявил не то, о чём думал я».

Каким образом Лемье вышел на гостя, КГБэшник не только не признался, но и каждый раз, когда я спрашивал об этом, уходил от ответа. Делал он настолько виртуозно, что я подумал, а не действует ли человек этот тайком от руководства? Занимаясь поиском исчезнувших документов, он мог самостоятельно выйти на Лемье.

Так оно и было.

Сговор нашёл понимание обеих сторон. Одному предоставлялась возможность обогатиться, другому — поквитаться с тем, кто отнял любовь. Оставалось отыскать бумаги, и жизнь открывала перспективы, о которых человек не мог и мечтать.

После того, как исповедь гостя подошла к концу, мне было предложено добровольно передать архив, за что КГБэшник обещал повлиять на Лемье. Тот должен был отказаться от идеи мести. Что за это было обещано французу, сказать трудно. Но я так думаю, нанятым Лемье людям, никто не должен был помешать совершить задуманное.

Поняв это, я попытался достучаться до сознания человека, сидевшего передо мной, заявив, что сообщу кому следует. На что тот расхохотался так, что мне стало не по себе.

Сообщай, говорит. Поверят мне, а не тебе. А если ты и дальше будешь упорствовать, доложу руководству, что ты связался с французской разведкой с целью продать архив. Лемье подтвердит. Тот готов подтвердить, что угодно, лишь бы уничтожить тебя как можно скорее. Так что выбирай: или ты живёшь, как жил, занимаешься любимым делом, воспитываешь дочь, ездишь на разные там симпозиумы, или сгниёшь в тюрьме. Также не забудь подумать о том, как сложится жизнь жены и дочери. Думаешь, им позволят выехать во Францию? В лучшем случае в Сибирь, а то и того хуже, девочку отдадут в интернат, супругу вслед за мужем по этапу.

То была последняя, переполняющая терпение капля. Я предложил гостю покинуть дом.

Он ушёл. Уходя, оставил телефон на случай, если я передумаю.

Но я не передумал.

Мало того, закончив съёмку, решил поехать в главное управление КГБ. Позвонил кому следует, попросил о встрече с главным начальником. Через два часа должен быть на Лубянке.

Экран погас. На этот раз окончательно.

Минуты полторы Илья и отец сидели молча.

После чего, не поворачиваясь лицом к отцу, Богданов — младший спросил: «Александр Иванович был в КГБ?»

— Думаю, был. — произнёс Николай Владимирович. — Я, когда на ноги встал, наведался к покровителю. Тот посоветовал о деле Соколова забыть.

— И ты забыл?

— Нет. Пытался выяснить, был ли Соколов в главном управлении. Напрасно. Никто ничего не знал или не хотели говорить.

— А как Соколов передал плёнку?