Мир жизни и смерти 3

22
18
20
22
24
26
28
30

— Есть другой вариант, — Снегирь, задумчиво поскреб подбородок, хрустя щетиной, — аукцион. Портативный. Штука, конечно, дорогая, но можно попробовать его окупить и даже подзаработать. Всякой всячины у нас много, а кое-чего нет ни у кого другого.

— Что за портативный аукцион такой?

— Обычный аукцион, но только тащиться в город не надо. Правда там ты платишь только десять процентов с продажи, а здесь отдаешь двадцать и еще плюсом к ним, фиксированную плату. Самый убогий аук на три слота будет стоить двести золотых монет на неделю. Зато можно торговать прямо отсюда. Сумели ли бы мы отбить такие деньжищи, продавая дубины по одному золотому, и отдавая пятую часть упырям из местного начальства — это вопрос. Во-первых, подавляющее большинство наших потенциальных объектов покупки сейчас занимаются жестким сексом с кролями или крысами какими-нибудь, и доступа к ауку не имеют, а во-вторых, пока не продашь один лот, новый не выложишь, поэтому цену задрать тоже не получится. Единственный способ заработать — продавать быстро и много, а значит за дешево.

— Получается, дубинки — это не вариант?

— Ну, почему? Уровня до двадцатого они остаются актуальными и как вариант могут быть, но я думаю, что у нас больше надежд на ингредиенты. Среди игроков огромный пласт тех, кто только и занимается, что развивают мирные профессии и им постоянно требуются новые материалы для того, чтобы самосовершенствоваться. И тут у нас есть что предложить.

Снегирь махнул рукой показывая на россыпи уничтоженного адского куста.

— Там можно собрать не одну тысячу веточек, а травы, кристаллы, одинаковые камни и другие мелкие ингры, в аук можно закладывать стэками по десять — сто штук. А если окажется, что такой товар больше никто не предлагает, то окупиться за пару дней вполне реально.

— Не только ветки адского куста, — сказал я, — почки огненного коралла собираются тоже элементарно, можно предложить и их.

— Ага, осталось только наскрести двести золотых, и можно начинать. У меня есть тринадцать, остальное отдал за лук. С этих, — он махнул рукой на тела, разделываемые Резаком, — получим еще пять-шесть.

— У меня восемнадцать, — предложил Странник.

— Двенадцать с мелочью, — отвлекся от своего кровавого дела рога.

— Ну, вы блин даете, — удивился я, как можно было за одну ночь, почти по двести золотых потратить? И это в деревне, где до алкогольной комы за пару серебрушек допиться можно!

— Ты это о чем? — Переглянулись мужики.

— О том, что за убийство демона по двести золотых выдали, как вы за день умудрились их потратить?

— Двести? — Удивился Странник, — я думал мне больше всех дали — восемь монет, пацаны по шесть получили, а тебе что, двести дали? Ничего себе.

— Хм, не знаю, наверное, посчитали индивидуальный вклад, у меня было написано, что я больше всех урона нанес.

— У тебя реально двести монет есть? — Удивился Снегирь, — я-то просто так про аук болтал, от нечего делать чисто теоретически, пока Рез трупы потрошит.

— Двести нет, — я бросил быстрый взгляд на Фло, — есть сто пятьдесят. Если все сложить, то две сотни, думаю, наскребем.

— Ничего себе, тогда надо все конкретно посчитать, иди пока собирай свои почки, я пока тут на пальцах все прикину.

— Ладно, только близко ко мне не подходите, там иглы разлетаются метров на десять.