Отряд оглянулся по сторонам, думая, что делать дальше. По сути, единственной надеждой у них оставался именно Брэдли с его связями в университете.
— В чате есть ещё мои друзья, — сказала я. — Может, убийца взломал кого-то из них.
— Они согласятся дать мне пароли от страницы?
— Даже я с большим трудом сказала тебе его, — улыбнулась я.
— Полиция имеет право изъять их телефоны, — заметил Робинсон.
— Ладно, — согласился отец. — Этим займутся Брэд и ты, Робинсон.
— Пап, я не твой подчинённый, — усмехнулся Брэдли.
— Но ты единственный здесь с машиной, так что либо побудешь сегодня личным водителем, либо дашь мне ключи.
— Ну уж нет, — мой брат поднялся с дивана и позвал Робинсона следовать за ним.
Почти два часа они не возвращались, хотя в их задачу входило посетить лишь пять человек. Всё это время я сидела дома, окружённая полицией и сплошной скукой. Со мной рядом постоянно была мама. Она не упускала возможности лишний раз потрогать мои волосы или руки. Ей не хватало слов выразить свой безумный страх, поэтому она сообщала мне об этом через прикосновения. Впервые я не реагировала слишком резко на её объятия и постоянное присутствие рядом. Впервые я сама желала побыть с ней в эти минуты. Я не рвалась к телефону или к прогулкам, я мечтала просто сидеть рядом с ней, держать её за руку, улыбаться, будто всё по-прежнему хорошо и общаться так, словно я не должна скоро умереть.
Брэд и Робинсон вернулись ближе к шести часам вечера. Они сообщили, что все доверили им свои пароли.
— Я отправлю электронной почтой, — сказал мой брат. — Может, через пару дней мы уже узнаем, кого именно взломали, если, конечно, взлом был.
— Ты думаешь, что это не так? — спросил Усач.
— Я думаю, что есть и другие варианты узнать, где именно находится Белл.
— Ты, возможно, прав, но можешь предположить, как ещё можно узнать о местоположении человека?
— Проследить за ним, — пожал плечами Брэд. — Или, исходя из собственных соображений, вычислить это.
Точка зрения Брэдли была принята, но не обсуждаема. Пока что, отряд моего отца надеялся вычислить убийцу через компьютер, а Брэд заставлял их сомневаться в возможности этого.
— Это тебе, — он подал мне несколько листков бумаги. — Мы больше двадцати минут ждали, пока Эрика напишет тебе это.
Я улыбнулась, ощутив, что сейчас расплачусь. Моя Эрика, старая добрая Эр, как же мне её не хватало, её сумасшествия, её юмора и шуток, её вечной беготни за модой и стилем, её разговорах о мальчиках. Специально для меня она исписала две с половиной страницы с пожеланиями и сожалениями, она же ненавидит писать. В своём старом репертуаре она украсила обычную бумагу блёстками и стразами. Неужели, она сделала это только лишь за двадцать минут?
— Ребята очень волнуются, — заметил мой брат. — Особенно Эрика с Филом.