Тони завёл машину, и её громкий рёв раздался по всей округе школы. Кевин и Фил обернулись, заметив меня в машине, помахали мне. Я не ответила им, потому что чувствовала, что они тоже теперь боятся меня. Я вообще чувствовала, что все друзья боялись меня, и это разрывало меня изнутри. Только Грейс, только эта девчонка испытала неподдельную радость, когда встретила меня. Эрика, конечно, тоже была рада встрече, но она смотрела на меня так, будто я была чужим человеком, Кевин смотрел на меня, будто я просто жертва, Фил взглядом продолжал извиняться за весенний вечер, Рэй сожалел, но не более, Грейс испытывала непонятные чувства, я бы назвала их искренними, но не уверена, что она не притворялась, когда улыбалась рядом со мной, потому что её глаза говорили о другом, а о чём, я не знала, и не собиралась угадывать. Остальные боялись меня. Остался только Тони, единственный мой друг, который хотел защитить.
ГЛАВА 23
Наступила середина апреля. Убийств не было. Я продолжала обучение в школе. Слежка за мной продолжалась до сих пор. Когда прошло две недели с того дня, как мы получили письмо, нас впервые посетила мысль, что маньяк оказался честным человеком.
Может и правда, пора было выдохнуть спокойно и поверить, что Тенебрис погрузится в привычный для него покой?
Когда я вернулась в школу, пришлось мириться с тем, что боятся меня практически все. Моё имя ещё долго было у всех на слуху, родители учеников жаловались, что я подвергаю их детей опасности, мне пытались запретить даже подходить к школе, но попытки были тщетны.
Всё это приводило меня в ужас, и моих родителей тоже. Это был, пожалуй, один из самых сложных периодов моей жизни. Время не лечило совсем, я до сих пор ходила в школу со страхом и ужасом, зная, что он где-то следит за мной. Но к середине апреля в школе появился слух, что её скоро закроют. Это было моим единственным желанием. Теперь каждый день я ходила на уроки в надежде, что сегодня я узнаю о её закрытии.
Однажды, после школы, я зашла в участок к своему отцу. Его не было на месте, вместо него возле принтера стоял Тони, распечатывая документы, пришедшие от Брэдли.
— Стало известно, кто был взломан? — кивнула я в их сторону.
— Никто, — пожал плечами Тони. — Значит, убийца следил за нами. Не знаю, в любом случае, твои друзья будут вызваны на допрос.
— На допрос? — удивилась я.
— На следующей неделе, наверняка, кто-то из них как-то мог поспособствовать этому.
— И кто же? — в недоумении спросила я.
— Не знаю, я сам не понимаю, в чём смысл допрашивать подростков, но такова наша работа.
На протяжении долгих лет мой отец твердил мне ту же самую речь, будто она оправдывала то, что он делал.
— А если я против? — спросила я.
— Можешь закатить истерику перед отцом, — усмехнулся Тони. — Идея хоть и не его, но принял он её слишком просто.
Теперь я начинала злиться на отца. Я уже знала, что сегодня же вечером он будет мне доказывать, что это необходимо для того, чтобы продолжить следствие. И я уже знала, что не смогу переубедить его, поэтому придётся с извиняющимся выражением лица сообщать друзьям, что они официально вызваны на допрос.
— Он уехал надолго? — спросила я.
— Спроси у Робинсона, он только ему сказал, когда вернётся, — кивнул Тони в сторону кабинета шерифа, где Робинсон что-то пытался доказать по телефону. Это звонил его сосед, чтобы нажаловаться на соседских детей, которых нужно приехать и угомонить, потому что они слишком громко ездят на велосипедах.