И с этим я вошла на кухню на дрожащих от нервов и возбуждения ногах, поставила тарелку на стойку и ушла через заднюю дверь.
Я не планировала делать декларацию о независимости во время воскресного ужина, но я почувствовала себя чертовски хорошо после этого.
* * *
Позже вечером, когда я оделась и легла в постель на простыни, которые не могла заставить себя поменять, потому что они все еще пахли им, я достала свой телефон, чтобы отчитать его за те двадцатидолларовые купюры, которые он засунул мне в карман.
Придурок.
Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Конечно, же. Потому что ты такой невинный. С твоими грязными словечками.
Эй, эти деньги из банки ругательств идут на благотворительность. Я только вношу свою лепту.
Я этого не знала. На какую благотворительность?
Девочки по очереди выбирают каждый месяц. Я думаю, это месяц Фелисити. Обычно она выбирает Национальное географическое общество.
Я не сомневалась.
Я видел камень, который ты ей подарила. Это было очень мило с твоей стороны. Спасибо.
Не за что. А какие организации выбирают Милли и Уинни?
Милли обычно выбирает детские благотворительные организации. Уинни животных.
Я люблю твоих девочек. У них добрые сердца.
Они тоже любят тебя. Они отказались расплетать свои косички в душе. Я думаю, они хотят быть похожими на тебя.
Оу. Они спят?
Да. Наконец-то. Уинни потребовалось некоторое время чтобы заснуть. Я все еще лежу рядом с ней. Она убеждена, что под ее кроватью живут монстры, поэтому мне пришлось пообещать, что я буду спать сегодня с ней.
Я представила, как он лежит рядом с маленькой Уинни, и мое сердце забилось сильнее.
Бедная малышка. И какой хороший папа. Думаю, тогда я не буду писать тебе ничего грязного.