— Ты тоже не спал.
Я взглянул на нее. Она выглядела совершенно спокойной, на лице не было и тени усталости. Я не знал, что и думать.
— Хочешь глоток коньяку?
— Нет. Я буду вести машину, пока мы не раздобудем кофе.
— Лахман дал мне еще бутылку коньяку.
Я вытащил ее из пальто. Элен покачала головой, улыбнулась.
— Потом, — сказала она, и голос ее был тих и нежен. — Постарайся заснуть. Мы будем вести машину попеременно.
Она владела рулем лучше, чем я. Через некоторое время она начала тихонько напевать какую-то монотонную, простенькую песенку. Меня все не покидало страшное напряжение. Теперь же, под шум мотора и еле слышное пение Элен, я начал засыпать. Я знал, что мне нужно спать, но я снова и снова просыпался. Мимо проносились серые тени. Мы включили фары, не заботясь о требованиях затемнения.
— Ты убил его? — спросила вдруг Элен.
— Да.
— Тебе пришлось сделать это?
— Да.
Машина безостановочно мчалась вперед. Я смотрел на дорогу, а в голове проносилась вереница мыслей. Незаметно я заснул. Когда я проснулся, дождя уже не было. Начиналось утро, ровно гудел мотор. Элен вела машину, и мне вдруг показалось, что все это был сон.
— То, что я сказал тебе, неправда, — проговорил я.
— Я знаю, — ответила она.
— Это был другой, — сказал я.
— Я знаю.
Она не взглянула на меня.
XVIII
Я хотел в последнем крупном городишке перед границей получить для Элен испанскую визу. Перед консульством теснилась громадная толпа. Пришлось пойти на риск. Могло статься, что машину уже разыскивают. Но другой возможности у меня не было. В паспорте Георга виза была.