— Откуда вы это знаете?
— Откуда я знаю? Он уже заговорил о религии. Она все ему зудит, что он будет вечно жариться в аду, если не станет католиком. Во всем этом мало приятного, вы не находите?
— Ну, разумеется. Они венчались по католическому обряду?
— Ну, ясно! Это она все устроила. Венчались в церкви, а брат в визитке, взятой напрокат; ну скажите, на что ему визитка, когда у него и без того короткие ноги.
— Какой удар по дому Израилеву!
Лоу бросил на меня колючий взгляд.
— Правильно! Вы ведь не нашей веры, вам-то что! Вы по-иному смотрите на это. Вы протестант?
— Я просто атеист. По рождению — католик.
— Что? Как же это возможно?
— Я порвал с католической церковью, когда она подписала конкордат с Гитлером. Этого моя бессмертная душа уже не выдержала.
На какой-то момент Лоу отвлекся от своих мыслей.
— Вот тут вы правы, — спокойно сказал он. — В этом деле сам черт ногу сломит. Церковь с заповедью — возлюби ближнего своего, как самого себя, и вдруг — рука об руку с этими убийцами. А что, конкордат до сих пор в силе?
— Насколько мне известно, да. Не думаю, чтобы его расторгли.
— А мой братец? — просопел он. — Третий в этом союзе!
— Ну, ну, господин Лоу? Это уже совсем из другой оперы! Ваш брат не имеет к этому никакого отношения. Он просто невинная жертва любви.
— Невинная? Вы только взгляните вот на это! — Лоу воздел руки к небу.
— Вы только посмотрите, гос Подин Росс! Вы когда-нибудь видели такое в нашей антикварной лавке?
— Что?
— Что? Статуэтки Богоматери! Фигурки святых, епископов! Неужели вы не видите? Прежде у нас не было ни одного из этих бородатых, размалеванных чудовищ. Теперь их здесь — хоть пруд пруди!
Я осмотрелся. По углам стояло несколько хороших скульптур.