– Прости меня, Тома, я идиот, – вздохнул Кирилл и рукой отвел прядки, упавшие на лицо девушки.
– Хорошо, что я уже тебя люблю. Иначе бы не стала терпеть твой хреновый характер, майор, – проворчала Тома и, вздохнув, осторожно устроилась на плече Тереха.
А он смотрел в ее глаза. Удивительные. Любимые. И как он прежде без нее жил? Столько лет впустую. Нет, и все-таки хорошо, что полковник поручил ему охрану дочери. А не кому-то другому. Да даже вон, водителю своему. Тоже проверенный человек, надежный.
Ну уж нет! Томку он никому не отдаст. Даже в мыслях. Гипотетически!
– Я люблю тебя сильнее, принцесса, – шепнул Терехов и приподнял пальцами девичий подбородок, чтобы было удобнее целоваться.
Тома послушно приоткрыла губы. И все, Терех пропал. Он ведь так давно не целовал ее по-настоящему. Так скучал по ее сладкому дыханию, по приглушенным стонам, по жадным касаниям языка и нежных губ.
Кир медленно раздвинул нежные губы, скользнул языком глубже. А пальцы, непослушные, как бы майор их ни пытался удержать, а спустились ниже.
Ладонью он накрыл аккуратную грудь. Чертовка Томка! Без лифчика к нему пришла! А под свободной широкой рубашкой и не понять сразу.
Кир ловко расстегнул пуговицу и нырнул глубже. Острый сосок потер пальцами и накрыл все полушарие.
Как же Терех скучал! У него даже кожа на руках истосковалась по Томке.
Девчонка приглушенно застонала Киру прямо в рот и прогнулась, подставляя грудь под ласки.
– Девочка моя! Принцесса моя! Любимая! – шептал Кир, целуя Тому коротко и жадно, будто боялся не успеть.
И ласк стало не хватать. Катастрофически мало. И все потеряло значение, где они с Томкой, что кто-то может войти в палату, врачи, медперсонал, парни из команды. Плевать на все!
Кирилл добрался до самого сокровенного, а Тома протестующе охнула.
– Тома... Томочка... так хочу тебя... так сильно хочу! – шептал Кир, не переставая целенаправленно пробираться под пояс джинсов. А чертова пуговица никак не поддавалась.
Но Терех справился. Победил в неравном бою с последней преградой туда, где у Томы уже было влажно и горячо.
Кир нырнул пальцами под ткань трусиков и застонал от того, какая Тома там мокренькая, гладкая. Вся его.
Принцесса, под напором его руки, чуть шире развела бедра, а Кир с готовностью просунул пальцы дальше, глубже, где совсем тесно.
– Да, Томочка, да, моя хорошая..., – шептал Терех в ответ на ее негромкие стоны, а сам, окунув уже два пальца, двигал ими в такт своим жадным и алчным поцелуям. Он бы до одури хотел оказаться сейчас глубоко внутри Томы. Погрузится, остаться в ней, кончить вместе с Томкой так, чтобы услышать, почувствовать, как его малышка дрожит в его руках, как тонет в удовольствии. Чтобы вместе с ней. Но сейчас Киру было и так хорошо.
Не останавливаясь, Терех гладил пальцами внутренние складочки, ласкал набухший клитор, и целовал, обещая, что как только его выпишут, все будет по-настоящему. Он соскучился по Томке. По своей дерзкой и любимой принцессе.