Лили, запертая во сне

22
18
20
22
24
26
28
30

– Про борьбу я ничего не знаю, – призналась она. – Но в дом войти хочется. Там, на кухонном столе, должна быть записка. В ней говорится, в какой больнице сейчас родители, где появится на свет Малыш. Может быть. И номер телефона. Если я заполучу письмо… то смогу к ним поехать. Родители сообразят, что делать.

– Неужели? – засомневалась Кротиха. – Это ведь они сняли подкову.

Лили не обратила на неё внимания.

– А ещё мне нужен Вилло.

Ей вдруг сильно захотелось в свою комнату, к своим вещам, так скучно, привычно, чудесно знакомым.

– Кто такой Вилло? – спросил Ворон.

– Кит.

– У тебя в доме кит? – спросила Кротиха.

– Не настоящий.

При этих словах Лили содрогнулась. В доме ещё была мать, тоже не настоящая.

Звери стали обсуждать китов, бывают ли у них имена, как у дельфинов, но Лили не прислушивалась. Она стояла в темноте, рассматривая новую кухню с мерцающим стеклом в торце, двустворчатыми дверями, запертыми изнутри. Но рядом с кухней был верхний конец буквы «Г»? Старая кухня, теперь кладовка. И тоже с дверью, с большим окошком для собаки.

– Кто-нибудь видел собаку? – спросила она.

Кротиха вздрогнула.

– Надеюсь, нет.

– Он всего лишь спаниель, – пояснила Лили. – Волчок. Спит в подсобке. У меня аллергия и я… ну, в общем, лучше держаться от него подальше. Папа говорит, что собаки любят малышей, а мама говорит, что у них течёт слюна, водятся блохи, от них воняет и…

Она замолчала, понимая, что опять болтает без умолку, словно журчащий ручеёк.

Потом вдруг защекотало руку: Мышонок карабкался к ней на плечо, от маленьких лапок с когтями по коже пошли мурашки. Он замер на плече, возле её уха, наблюдая за домом.

– Хочешь пройти через собачью дверь?

– Да, – слегка удивившись, ответила она. Наверное, об этом она и подумала.

– Здорово!