Лили раздражённо моргнула. Что такое?
Что?
Потом вспомнила слова, которые сказала родителям в то утро.
– Пришло моё время, Лили, – тихо сообщила тогда мама, объясняя, почему Лили нельзя поехать с ней вместе.
– Это ведь ничего не значит, – ответила она тогда.
– Ну… есть кое-какие признаки. Конечно, иногда тревога оказывается ложной, – торопливо добавила мама, – но всё может произойти сегодня. И скоро ты познакомишься с Малышом.
Лили готовилась к поездке к бабушке, укладывая в сумку альбом и надевая пальто. Она с трудом выносила эту нерешительную полуулыбку на мамином лице.
– Ну, всё равно, – сообщила она. – Я, может, просто не вернусь домой. Малыша я видеть не хочу. Да, в общем, и тебя, и папу. Я больше не хочу вас видеть.
И вышла из дома к машине, где её ждала бабушка.
Лили снова моргнула, стоя перед закрытой дверью тёмного дома.
Неужели это сделала она? Сама наколдовала?
Первой мыслью было вернуться к бабуле Крикуле, в тёплый дом с мягкими коврами. Но бабушка скажет, что она просто переутомилась. Лили будто слышала её добрые слова.
И хотя Лили испугалась, но упрямства ей не занимать, и она не позволит, что бы там ни происходило, не пускать её домой. Не позволит тому призраку, что заменил маму, выгонять её из дома. Но прежде хорошо бы разведать, что к чему.
Она прошла через лужайку за домом к саду, мимо сарая, где хранятся опутанные паутиной газонокосилка и её велосипед. Мимо остатков снеговика, которого лепила на Рождество.
Снег давным-давно растаял. Но маме было некогда, поэтому никто не подобрал шарф, оставшийся на траве, словно сброшенная змеиная шкура, заплесневевшую морковку и два уголька, которые служили глазами. Лили вышла на широкую лужайку.
За последние месяцы сад сильно изменился: старый дом, в который они переехали, имел форму буквы «Г» с двориком. После перестройки дворика не стало: открытую часть заполнила новая сияющая кухня с двупольной складывающейся стеклянной дверью. Раньше на том месте росли яблоня, вишня и несколько кустов, включая старую ежевику с гибкими ветвями. Всё это тоже исчезло, осталась только ровная, широкая лужайка. До того ровная, что просто удивительно, как Лили угораздило обо что-то споткнуться, идя по саду, и растянуться ничком на лужайке, сминая росистую траву носом и ртом.
– Тьфу, – сплёвывая землю, сказала она.
Она посмотрела, за что зацепилась: старая ржавая подкова. Знакомая штука. Подкова висела над старой дверью чёрного хода, сейчас на её месте осталась только арка в новую кухню.
– Хорошо бы вернуть её на место.
Лили обернулась посмотреть, кто говорит.