– Ты мне скажи, следователь!
– Я больше не следователь.
– По профессии – может быть, но есть вещи, которые мы не можем в себе изменить.
Дмитрий уже видел, что его брат заинтригован. Да и понятно почему!
Если бы эту несчастную проститутку хотели убить ради органов, ее бы никто никогда не нашел. Тину просто вывезли бы в лес, вырезали все, что можно, а потом закопали среди сосен. Она была одна, ее смерть никого бы не опечалила – и Дмитрию было страшно даже думать о таком абсолютном, всепоглощающем одиночестве.
Если бы у Тины хотели честно купить почку, пусть даже за феноменальную сумму, у нее были все шансы выжить. Операция была проведена кустарно, однако у Тины, молодой и крепкой, оставалось время добраться до нормальной больницы и получить помощь.
Но нет, тот, кто сделал это с ней, убедился, что она не выживет. И дал ей деньги! Это был нелогичный поступок – и такой же извращенный, как и пересадка мертвого органа живой девушке. Все укладывалось в единую схему, и схема эта была страшной.
Леон первым произнес то, что не давало Дмитрию покоя уже много часов:
– На работу маньяка похоже.
– Вот именно!
– Что полиция думает по этому поводу?
– Рассматривает это как одну из версий.
– Одну из? – удивился Леон. – А какие у них еще могут быть версии?
– Торговля органами, личная месть…
– Да ну, бред! Ты и сам знаешь почему.
– Я-то знаю, но и ты должен понимать: никто не будет без крайней необходимости кричать: «Маньяк!» Потому что маньяк – это газеты, это паника среди людей, это, в конце концов, способ спугнуть преступника. Да и потом, речь о серийном убийце может идти только тогда, когда появляется, собственно, серия. А это убийство уникально.
– Пока, – заметил Леон. – Или мы просто чего-то не знаем.
– Но ты и сам понимаешь, что выжидание второго убийства для кого-то означает статистику, а для кого-то – мучительную смерть. Нужно действовать сейчас же!
Судя по взгляду, брат давно уже все понял – почему Дмитрия так задело это убийство, почему он не может остаться в стороне. И стыдиться этого Дмитрий не собирался.
– Этим занимается полиция, – напомнил Леон.