Мои проникновенные рассказы, о всяких вкусностях, вызвали обильное слюноотделение у моих воинов и изрядно их замотивировали на дальнейшую работу. Тщательно замаскировав ловчую яму, мы все спрятались, отойдя подальше от зарослей. Я бы не сильно удивился, если бы обнаружил, что как минимум половина моих воинов, снова бессовестно спит.
– Да я и сам очень хотел спать, но держался. Ибо, если не я, то кто?
Бегемоты, как назло, устроили с утра утренние процедуры, не собираясь идти кормиться. Видно были не голодными или решали свои семейные проблемы. Наконец, ближе к обеду, они изволили вылезти на берег и спокойной походкой направились в сторону позднего завтрака. Впереди шёл самец, сзади него две самки с детёнышами, последним шёл тоже самец, но более пожилой.
Не знаю, как и почему, но в ловушку угодил, самый старый из них, тот, который шёл последним, остальные благополучно её миновали. Вот что значит, предсказуемость и приверженность к одним и тем же маршрутам. Тонкие ветки, присыпанные сверху пылью и свежими листьями, под тяжестью гиганта провалились, и бегемот рухнул в яму на остро заточенные колья, установленные мной минувшей ночью.
Рёв убиваемого, был наверно слышен в деревне и по всей реке. Медленно кружившие в синем небе грифы, вздрогнули от крика и роняя на землю огромные капли своего помёта, унеслись далеко в сторону, работая широкими крыльями, вдвое чаще обычного.
Спящий далеко в саванне лев, вздрогнул и проснулся, насторожил уши в сторону рёва, шума и треска, издаваемого носившегося кругами вокруг несчастного, стада бегемотов.
Поняв, кто издаёт столь громкий рёв, он увёл свой прайд дальше в саванну, чтобы не нарваться на неприятности. Всё стадо бегемотов, сначала помчалось на выручку, а осознав, что их родич попал в хитрую и смертельную ловушку – взбесилось и стало носиться кругами вокруг неё, безжалостно втаптывая в африканскую землю всё подряд.
Хорошо, что всех воинов и себя самого, я отвёл подальше, и сейчас сам, поневоле смотря на разъярённых гигантов, порадовался, что не надел в поход свои шорты, а только набедренную повязку, что не мешала мне выражать свои эмоции страха.
Другие же не стеснялись и даже посерели (аналог нашего – побелели) от страха, но вскочить и убежать, никто не рискнул. Так все и лежали на земле, наблюдая, как носятся разъярённые животные.
Наконец вожак вспомнил о своём родительском инстинкте и отправил самок с детёнышами к воде, а сам снова попытался помочь своему раненому сородичу, который околевал от кольев в своём брюхе. Колья пробили ему толстую шкуру под его весом. Но помогать ему было бесполезно.
Осознав то, что он ничем не сможет помочь, вожак бросился опять искать убийц. Но мы хорошо спрятались. Наконец, он устал и успокоился, и медленно побрёл к воде. Но нам было нужно ещё время, чтобы разделать бегемота без проблем и ненужной суеты, а стадо могло в этом нам помешать и значит, его надо было отвадить от этого места.
Травы кругом выросло много и дальше по руслу, и вверх по течению, так что, нечего здесь им кормиться. И я приступил к следующему действию. По моей команде, все лучники, что у нас были, встали и открыли огонь по бегемоту. Болезненные попадания стрел по его телу, заставили его развернуться и снова побежать на нас. Но мы бросились врассыпную и бегемот, растерялся и не знал, за кем ему бежать.
Остановившись, каждый из лучников, продолжил процесс и снова стал забрасывать стрелами могучее животное. Ещё пару раз бегемот бросался в атаку, но от него убегали, а он уже изрядно устал, чтобы носиться с такой же скоростью, как и в начале охоты.
Поняв, что это бесполезно и получив два десятка мелких, но болезненных ран, он повернул к реке и, забравшись туда, немедленно увёл своё стадо дальше вниз по её течению, чтобы уберечь от опасности. В небо снова вернулись грифы, и медленно кружа в синем небе, одним глазком посматривали на агонизирующего бегемота, с нетерпением перекрикиваясь мерзкими голосами со своими сородичами.
Подошли и мы. Никто в яму лезть не хотел, боясь раненого, но ещё живого бегемота. У меня была мысль кинуть туда самого непослушного, и я даже, назначил такого, грозно сверкая глазами и от души матерясь. В знак своих серьёзных намерений, я толкал остриём своего копья назначенного, недвусмысленно подталкивая его к яме. Несчастный упал на колени и стал упрашивать меня плаксивым голосом.
Подойдя к нему, я опустил свою грязную пятку нане менее грязную его голову и грозным голосом прорычал:
– Теперь твоя жизнь, принадлежит мне, и если ты предашь меня то… да сожрут тебя бегемоты, а твою душу склюют беспощадные падальщики.
К слову сказать, назначенный мною негр, был из числа последних пленных. Из тех десятерых воинов, что у меня были, осталось всего шесть, остальные были из числа пленных. Так что жалеть их, мне не было никакого смысла и я их, и не жалел.
А вот запугать надо было. Среди жителей моего селения, а теперь и среди жителей другого большого селения, давно уже ходил слух, что я сумасшедший, а моё тело захватил злой дух. Да и мои знания медицины, охоты и прочего, не могли взяться у обычного негра из рабовладельческого общества.
Поэтому все местные, этого хотя и не понимали, но всё равно чувствовали, что что-то не то со мной и чтобы не быть уничтоженным своими подданными, мне надо было, как минимум запугивать их, так что сейчас, я работал на свой имидж, жестокого и безжалостного вождя. Но зато грозного и удачливого, а с таким все хотят дружить и подчиняться такому легче, чем доброму и безвольному.