— И ты прав, — кивнул ему Борман. — Я вам так скажу. Мир с Расулом — позорный и похабный. Но пойти на него придется. Но только еще до того, как мы с Расулом ударим по рукам, прямо сейчас, надо готовиться к новой войне. Вербовать пацанов, особенно из числа чеченских дембелей, запасаться оружием и откармливать торгашей. Сейчас бы нам очень не повредила торговля героином — это большие бабки.
— А Расул согласится пойти на мировую? — с сомнением в голосе спросил Лось.
— Конечно согласится, куда ему деваться? У него дела идут еще хуже, чем у нас. Если бы не подлая измена ментов с Сидоровым во главе, мы бы и сейчас с расуловцами справились. Нет, пауза сейчас нужна всем — и нам, и Расулу.
Внезапно в дверь постучали.
— Что там? — громко и недовольно спросил Борман.
— Вас к телефону, — ответил вошедший на цыпочках секретарь, подавая ему трубку мобильника. — Расул Мартанов.
— Ха! А что я вам говорил? — с торжеством в голосе прокричал Борман и поднес трубку к уху.
Бригадиры затаили дыхание. Сильная мембрана в трубке телефона Бормана позволяла им и без громкой связи слышать весь диалог.
— Салам, дорогой Расул, — вежливо поприветствовал врага Борман, как будто между ними ничего не произошло. — Ты хотел мне что-то предложить?
— Я хочу сказать, — начал Большой Расул, — что нам пора прекратить эту бессмысленную бойню. Мы с тобой и так до предела ослабили друг друга. И у вас. и у нас погибло много храбрых джигитов. Сейчас любой отморозок может прийти и завладеть нашими территориями.
Борман обвел своих бригадиров торжествующим взглядом и притворно вздохнул.
— Я согласен с тобой, уважаемый Расул. Эта война ни тебе, ни мне ни к чему, с ней нужно покончить, и чем скорее, тем лучше. Предлагаю вернуться к довоенным границам и не предъявлять друг другу никаких претензий. За тобой по-прежнему остается территория Заречного рынка, и ты можешь привозить к нам свою водку. Все хотят мира. Кроме того, мне нужно похоронить мою дочь, а тебе сына. Я предлагаю сделать это завтра на городском кладбище.
Расул, прежде чем выразить свое согласие, помолчал, или, скорее всего, использовал возникшую паузу для получения одобрения со стороны своих единоплеменников.
— Хоп, пусть будет так! Я и без того нарушил наш закон. Моего мальчика следовало похоронить до захода солнца в день его смерти, а я этого не сделал. Желание отомстить ослепило меня. Пусть завтрашний день станет днем примирения.
— Мои люди придут на кладбище без оружия, — торжественно заявил Борман.
— Мои тоже, — заверил его Мартанов.
Борман положил трубку и объявил совещание закрытым. Затем он велел всем готовиться к похоронам. Слова своего насчет оружия он нарушать не собирался, но и дураком себя не считал. Просто те, кто не пойдет на кладбище, будут держать при себе не только свое оружие, но и оружие своих товарищей…
Этот день закончился для Крюкова неприятностями. Для начала его уволили, а вслед за этим — спасибо, что не посадили.
Вечером в гостиницу ввалился злой, как молодой Ленин, депутат Карпушкин, и заявил, что его машина была обстреляна снайпером и сорвалась в болото. К счастью, водитель и пассажиры успели спастись, правда с трудом, но материальный урон был невосполним. Поиски и подъем машины вылились бы в сумму, едва ли не равную стоимости самой иномарки. Хуже всего было то, что страховая контора потребовала доказательств аварии, в буквальном смысле канувших в болото. Поэтому Карпушкин был зол вдвойне. Кроме того, после извлечения из болота его партнер Исмаил Джафаров, напоминавший в своем некогда элегантном, а ныне пропитанном илом, разодранном в нескольких местах костюме парижского клошара, выразил серьезные сомнения в целесообразности дальнейшего сотрудничества с депутатом.
Разъяренный депутат налетел на Крюкова, как торнадо.
ebooksa