Братья Кип (сборник)

— На мой взгляд, высшее счастье состоит в обладании чувством здравого смысла.

И тут кто-то из шумной компании обратился еще к одному участнику трапезы, сидевшему по старинной традиции на самом почетном, то есть самом неудобном месте, меланхолично грызя арбузные семечки:

— Постойте, а что думает на сей счет наш друг? Хороша или плоха жизнь?

Глухое "гм-м", прозвучавшее в ответ, на любом языке означает все или ничего. Уязвленные спорщики продолжили обсуждение трудной темы и скоро вновь попытались вовлечь в разговор молчавшего. В конце концов он, пожав плечами и сохраняя полную невозмутимость, заявил, что не знает ответа на заданный вопрос.

— О, что говорит наш друг!

— До сих пор еще ничего не омрачало его жизнь!

— Он еще так молод!

— Молод и в отличной форме!

— В отличной форме и богат!

— Очень богат!

— Слишком богат!

— Может быть, даже невероятно богат!

Реплики сыпались, как искры от костра. Однако лицо того, кому адресовались все эти замечания, продолжало оставаться бесстрастным. Здоровый, богатый, умный, прекрасно воспитанный, он в свои тридцать с небольшим имел все, чего не хватает другим, чтобы быть счастливым. Но откуда тогда такая черная меланхолия? В чем причина?

Заговорил философ:

— Мой друг несчастлив, потому что слишком везуч. Счастья, как и здоровья, чтобы ими насладиться сполна, надо на какое-то время лишиться. Ты не знаешь, что такое нужда и забота, и в этом-то все и дело!

Мудрец поднял бокал с шампанским и, прежде чем опустошить хрустальный сосуд, произнес тост:

— Я желаю немного несчастья, небольшого невезения нашему другу!

Сделав еле заметное движение в знак полного согласия со сказанным, странный молодой человек с безучастным видом вновь откинулся в кресло.

Что за люди обсуждали столь серьезные вопросы и где проходил разговор? В Париже, Лондоне, Вене, Петербурге? В Старом или Новом Свете?

Во всяком случае, это были не французы, потому что говорили они не о политике.