— Возле дома еврея?
— Те, кто находит это недостойным, пусть встретится сегодня со мной в горах!
У всех троих глаза сверкали гневом. Двое индейцев, не произнеся больше ни слова, отправились к берегу реки, и скоро шаги их затихли в темноте.
Мартин Пас подошел к дому Самуэля. Как все жилые постройки в Лиме, эта была двухэтажной: нижний этаж — из кирпича, а верхний — из оштукатуренного тростника. Причем верхний этаж, устойчивый к землетрясениям, тоже был покрашен под кирпич. Плоская крыша, засаженная цветами, превратилась в великолепную террасу. Согласно местному обычаю, в этой части дома ни одно окно не выходило на улицу.
В церкви пробило одиннадцать, кругом было тихо.
Отчего же индеец, подойдя к дому Сарры, неподвижно застыл у его стен?
На террасе, среди цветов, почти неразличимых в темноте доносился лишь аромат, — появилась белая фигура. Мартин Пас невольно воздел руки вверх, устремив взгляд на девушку, и вдруг она испуганно присела. Юноша обернулся и встретился лицом к лицу с Андресом Сертой.
— С каких это пор индейцы бродят здесь по ночам? — грозно спросил тот.
— С тех пор, как они ходят по земле своих предков!
Андрес Серта шагнул вперед, но индеец даже не двинулся с места.
— Негодяй! Может быть, ты пропустишь меня?
— Нет! — бросил Мартин Пас.
И тут сверкнули клинки. Соперники были одного роста и казались равными по силе.
Андрес Серта замахнулся, но его удар был отбит кинжалом индейца, и раненный в плечо метис свалился на землю.
— На помощь! Сюда! — закричал он.
Дверь дома Самуэля распахнулась, и на пороге показался сам старик. Прибежали метисы, жившие по соседству. Одни бросились за индейцем, другие помогли подняться Серте.
— Если бедняга моряк, нужно доставить его в больницу Святого Духа, — решил кто-то, — а если индеец — то в больницу Святой Анны.
Старик приблизился к раненому и воскликнул:
— Какое несчастье! Отнесите молодого человека ко мне!
Самуэль узнал жениха своей дочери.