— Он подписан ими вчера, значит, передать его полицейским они, скорее всего, не успели… отдадут сегодня утром.
— И что это нам дает?
— Ну, как что, шанс сделать доброе дело. Анонимно предупредить по списку тех, на кого благодаря расследованию курсантов уже есть наводки. Представляешь, что будет, когда наша бравая полиция поутру эдак вальяжненько выдвинется на производство арестов и выяснит, что подозреваемые внезапно рванули с насиженных мест, а то и из города как ошпаренные?
— Гениально… Они наверняка будут трясти руководство завода по производству медтехники и самого грая Гайслера, но оснований соединить массовый побег их подозреваемых с грядущей проверкой фабрики братьев Каурьян… нет, такое им даже в голову не придет…
— Возможно, даже самих курсантов отвлекут на повторную проверку этого медтехнического производства… а мы тем временем спокойно прикроем все проблемные места…
— Хм… а если кто-то из кандидатов на арест нашим словам не поверит и бежать откажется?
— Будет сам себе дурак. Хочется кому-то в тюрьму, его дело. Мы будем знать, что сделали все, что могли.
— Это да… но они могут не ко времени протрепаться, о том, что их пытались предупредить…
— Можно подумать, не обнаружив по домам добрую половину подозреваемых, «козодои» не допрут, что их предупредили! Кстати, это дополнительная мотивация для них еще раз попристальнее проверить вотчину Гайслеров, поискать там кого-то умного и предусмотрительного.
— Удачи им. Да и кстати…, как думаешь, насчет вороватой девки другим смотрящим сообщать?
— Я бы не торопился. Что у нас есть кроме ничем не подтвержденного слуха о якобы какой-то девице, которая якобы что-то украла? Ты действительно думаешь, что, заимев нечто ценное, она бы продолжала работать на заводе?
— Не-ет…, она бы начала искать выходы на тех, кто готов купить эту ценность… надо предупредить всех скупщиков в Тьеллимаре и окрестностях, чтоб особое внимание обращали на то, что им притащат бабы…
— Не факт… В смысле, не обязательно это будет баба. Может, девица эта давно догнивает в каком-нибудь овраге, а продавать спернутую цацку притащится очень даже мужик. Плохо, что мы даже примерно не представляем, ни что это за ценность, ни как она выглядит, ни была ли она вообще…
— Да нам и незачем, сейчас важнее собственную шкурку на растерзание не отдать, а всякие слухи вторичны. Так что бери список, буди самых неприметных из своих «рыбок», пусть они начнут предупреждать тех, за кем полиция пойдет в первую очередь. Доброе дело, говоришь? Вполне доброе!
И Лыч даже руки потер, представив, как забегают околпаченные полицейские!
Он, пожалуй, даже наблюдателей поставит у самых крупных отделений, а сам прогуляется к центральному комиссариату, что на бульваре Сагремон, чтоб посмотреть, как «козодои» будут возвращаться без добычи. Есть там одно очень удачное расположенное кафе, откуда прекрасно виден главный вход… Нужно только поточнее рассчитать момент, когда начнется основное веселье.
Официально пересменка у полицейских происходит в десять утра. Значит, именно к этому моменту на работу прибудет полицмейстер города и прочие официозные рожи. Тут-то и подтянутся курсантики со своей писулькой, чтоб их отчет изучали не замордованные суточными происшествиями «козодои», а сразу начальство на свежую голову. Ага. А дальше? На чтение и осмысление информации понадобиться от получаса до часа. Потом будет объявлен сбор всех, на кого можно переложить ответственность, значит, еще полчасика накидываем. Дальше они должны поделить адреса будущих арестантов между отделениями и только потом выдвигаться на задержание. Тут возможна задержка, потому что дележка будет производиться не просто по адресному принципу, а с точки зрения «жирности» добычи, и самых «вкусных» арестантов полицмейстер потребует доставить именно к нему. Определиться с кандидатурами на взятие они смогут где-то к полудню… Значит, занять пост в кафе следует примерно в час дня. Вряд ли раньше произойдет что-то действительно интересное.
Расположившись в отдельном кабинете «Лунного сада» с прекрасным обзором площади Кольбьер, Лыч с Кабаном заказали «большой» обед и с интересом поглядывали в сторону здания центрального комиссариата полиции, где уже началось нездоровое оживление. Из нескольких мотозаков вывели скованных арт-наручами задержанных, но в основном полицейские подразделения прибывали без добычи. Полюбовавшись открывшейся картиной и с удовольствием перекусив, Лыч уже хотел командовать отъезд, как вдруг поймал взглядом новое действующее лицо и смачно, с ненавистью, выругался.
Из подлетевшего полицейского мотомобиля с гербом Шателя появились двое: за грузно шагнувшим на брусчатку толстяком с одышкой, обряженным в полицейскую форму, каким-то змеиным движением выскользнул невысокий изящный грай в цивильном платье.
— Угорь, — злобно процедил Лыч. — Вот же, не было печали…
ebooksa