— Хорошо, однако, что мы живем не в те времена, а в двадцатом веке, — произнес элегантно одетый молодой человек в закрытой ложе мюзик-холла.
— М-да. Нелегко было нашим предкам в борьбе за существование. Ее законы существуют и поныне, правда, в несколько измененной форме и мы, дипломаты, зачастую ведем ее в более приятных и безопасных местах за бокалом вина, а иногда и в приятном дамском обществе. Сражающиеся на поле брани великие армии ныне — это та же борьба. Суть неизменно остается та же, — наставительно произнес, обращаясь к своему молодому секретарю, полномочный посол. Он, вооружившись биноклем, внимательно рассматривал на сцене экзерциции первобытных людей, сам оставаясь в тени за драпри дипломатической ложи.
Пятнадцать тысяч зрителей, заполнивших партер, амфитеатр и ярусы, затаив дыхание, смотрели грандиозную панораму — ревю «Мы и наши предки».
— Хм… — продолжал посол, обращаясь уже более к самому себе, нежели к собеседнику. — Любопытно… Крайне любопытно! Неужели?! — Он слегка подкрутил кремальеру бинокля и некоторое время смотрел молча. — Да, несомненно! Это отнюдь не грим! Понимаете — не грим! Это подлинные питекантропусы… В крайнем случае — чудесно выдрессированные обезьяны!.. Но, черт возьми! Заставить обыкновенных мартышек разыгрывать целые трагедии и баталии на сцене! Это задача не по зубам просто дрессировщику… Кстати, — адресуясь уже непосредственно к секретарю, прервал свои «мысли вслух» посол, — займитесь на досуге сбором информации об этом… ну, скажем, — дрессировщике и его артистах… В них что-то есть! — повертел он в воздухе пальцем, как бы закругляя свою мысль. — Как знать, может быть, они нам на что-нибудь пригодятся… Займитесь, займитесь ими.
— Будет исполнено, патрон, — коротко ответил молодой человек.
Тем временем с арены исчезли бутафорские камни и пещеры. Как бы вынырнув из седины веков, появляются марширующие колонны рыцарей древних мифов. Сотни воинов в сверкающих доспехах маршируют по безводной пустыне. Вращающаяся арена вынесла из-за кулис мастерски выполненные стены и башни древней Трои. Хитрые и храбрые воины, ведущие осаду крепости, подвозят к самым воротам огромного деревянного коня.
— Тоже поучительно-с!.. — снова звучит голос посла в дипломатической ложе, — хитрость найдет себе широчайшее, небывалое применение в будущих войнах.
Выхоленный палец посла, украшенный сверкающим изумрудом чудовищной величины, многозначительно и предостерегающе поднимается вверх…
— Так точно, герр Линкерт, — по-военному, коротко отвечает секретарь.
— Однако, все остальное в программе уже пустяки. Кабак… Балаган… — Посол поднимается со своего места, жестом удерживая тоже порывающегося подняться секретаря.
— Вы можете остаться и досмотреть до конца постановку, мой юный друг… Может быть, вы облюбовали какую-нибудь из наших очаровательных прародительниц… Что ж, познакомьтесь и повезите ее поужинать в «Вальдорф-Асториа»… А нашего дрессировщика не упускайте из виду…
Лакей посла открывает перед ним двери ложи и затем быстро бежит по пустым коридорам к выходу вызвать автомобиль.
Вся история человечества, меняющимся калейдоскопом форм и красок, проходит перед изумленными богатством постановки зрителями.
Наступает двадцатый век…
Затянутый в безупречный фрак, молодой мужчина неестественной красоты, ведет в танце совершенных форм и неимоверного обаяния женщину; после каждого па возвышается пьедестал, вынося вверх танцующих, как на огромной хрустальной вазе с высокой, в несколько метров, подставкой.
Высокий, прозрачный пьедестал освещен изнутри неоновыми трубками. Световые снопы прожекторов преломляются в висящих вокруг вазы гирляндах разноцветных подвесок: аквамарины, топазы, аметисты и рубины сверкают павлиньим хвостом радуги, как пенящееся, искристое в брызгах вино.
Пара приковывает всеобщее внимание: тысячи лорнетов, тридцать тысяч глаз направлено на нее.
— ведет популярную мелодию музыка.
Несколько переплетенных радуг появляются над танцующими. Спустившаяся тысячеламповая люстра сверкает миллиардами бриллиантов, но все это не может затмить красоты женщины.
— Как она красива!
ebooksa